Утром 8 мая контратаки немецких тактических групп «Фаульхабер» и «Мариенфельд», в задачу которых входило соответственно соединиться с 186-м гренадерским полком на Седловине и уничтожить клин советских войск, наступавших на Английское кладбище, поначалу развивались успешно. Один из батальонов даже сумел приблизиться к Змейке на расстояние 800 метров, но затем был отброшен и разбит. Другие немецкие подразделения были либо отрезаны наступающими советскими войсками, либо рассеяны ударами штурмовой авиации и артиллерии. К полудню контратаки были отбиты. Они оказались лишь маленькой каплей против океана наступающих советских войск. В результате позиции на Сапун-горе были безвозвратно потеряны, и судьба одиннадцатой армии окончательно решена. В течение дня советские 3-й горнострелковый корпус и 16-й стрелковый корпус прорвались ко второй линии немецкой обороны и заняли деревню Каран (в настоящее время Флотское) на южном берегу бухты к западу от Балаклавы.
Одиннадцатая армия, не имевшая резервов для отражения набирающего силу советского наступления с севера на юг, сопротивлялась из последних сил. Альмендингер доложил Шернеру, что Севастополь продержится всего один день. В 21:15 Шернер отправил телеграмму в ставку фюрера: «Прошу приказа на эвакуацию, дальнейшая оборона Севастополя невозможна»
[1530]. 9 мая в 2:15 Альмендингер получил от Гитлера долгожданное разрешение. Приказав остаткам армии занять позиции на Херсонесском полуострове, он потребовал как можно быстрее начать погрузку на суда — и не позже, чем в ночь с 10 на 11 мая. Но оставались сомнения, сможет ли вовремя прибыть нужное количество транспорта и продержится ли одиннадцатая армия достаточно долго. Прогноз был неблагоприятным.
8 мая численность немецких и румынских войск, остававшихся в Крыму, составляла около 50 тысяч человек. Во второй половине дня 9 мая советские войска с боями прорвались в Севастополь. Подразделения 2-й гвардейской армии и 1-го гвардейского стрелкового корпуса освободили Корабельную сторону в восточной части города. В 19:00 к ним присоединились 216-я и 257-я дивизии 10-го стрелкового корпуса, наступавшие с юго-востока. Одновременно 11-й гвардейский стрелковый корпус Приморской армии занял юго-западные окраины города. Таким образом, в освобождении Севастополя участвовали все три армии 4-го Украинского фронта. К 16:00 большая часть немецких и румынских войск покинула город. Несмотря на спорадические уличные бои, ожесточенного сражения за центр города не произошло.
Известие об успехе штурма дошло до Москвы. Сталин и другие члены Ставки были очень довольны. В телеграмме советского руководителя 4-му Украинскому фронту говорилось: «В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение Севастополя, представить к присвоению наименования „Севастопольских“ и награждению орденами»
[1531]. Стремясь как можно быстрее пополнить и передислоцировать 2-ю гвардейскую и 51-ю армии, Ставка (по указанию Сталина) потребовала в течение двадцати четырех часов уничтожить остатки немецких войск. На Восточном фронте планировались новые стратегические наступательные операции против немецкой армии
[1532].
Тем временем бои на юго-восточной оконечности Крыма продолжались. Немецкие и румынские войска в беспорядке отступали к последнему рубежу семнадцатой армии на западной оконечности Херсонесского полуострова, преследуемые 19-м танковым корпусом и передовыми частями 16-го и 10-го стрелковых корпусов. История повторялась. Теперь роли поменялись, но события развивались точно так же, как в июле 1942 г. Защитники упорно оборонялись, ожидая эвакуации. Затем произошла трагедия. Рано утром 10 мая к берегу подошли два транспорта, «Тотила» и «Тея», и встали на якорь в двух милях к северу от мыса Херсонес — вне пределов досягаемости советской артиллерии. «Тея» приняла на борт около 5000 человек, а «Тотила» — 4000. Оба судна были атакованы с воздуха, торпедированы и затонули в течение дня. Спаслись только 400 человек. Теперь оставалось рассчитывать лишь на эвакуацию, назначенную на ночь с 10 на 11 мая. Темнота значительно уменьшала вероятность воздушной атаки, но вся территория, удерживаемая немецкими и румынскими войсками, простреливалась советской артиллерией. Последний аэродром на полуострове был разбомблен и практически непригоден к использованию. Тем не менее в ночь с 9 на 10 мая отважные пилоты пятидесяти транспортных самолетов Ju-52, как и их коллеги в Сталинграде, сумели приземлиться и, перегруженные, взлететь, забрав тысячу раненых. Этим раненым повезло — улететь смогли не все.
Вечером 10 мая на Херсонесском полуострове оставалось приблизительно 30 тысяч немецких и румынских солдат. В попытке спасти их в море вышли около 190 немецких и румынских судов. Но тут вмешалась жестокая судьба. Сильнейший шторм задержал прибытие конвоя, и эвакуацию пришлось отложить на следующую ночь. Семнадцатой армии предстояло продержаться еще один день. Большая часть штаба армии была эвакуирована из форта «Максим Горький II» рано утром 11 мая. Здесь можно усмотреть параллели со спасением Петрова 1 июля 1942 г. Однако на этот раз средством спасения стала не подводная лодка, а торпедный катер. Вот как описывает эвакуацию очевидец, капитан Хенсель:
«Форт постоянно обстреливают артиллерия и минометы. Но по подземным проходам можно выйти к обрыву на берегу. В темноте мы спустились по веревочным лестницам и с 01 часу ночи ждали среди скал. Два часа прошло без всяких признаков жизни. Только русские снаряды пролетали над головой в сторону моря. Мы находились в нейтральной полосе. Почти расстались с надеждой… Но вдруг они появились. Командир по громкоговорителю позвал нас подниматься на борт. В море ждали два торпедных катера, они не могли подойти прямо к берегу, потому что кругом были скалы. К счастью, море не штормило, и мы поплыли на небольших лодках, по восемь человек в каждой. Дело шло медленно, а уже начинало светать. Но наконец мы были готовы выйти в открытое море. Каждый катер принял на борт около 50 человек. На полной скорости мы пошли в юго-западном направлении… Через восемь часов катера вошли в спокойные воды порта Констанца. Мы были спасены»
[1533].
11 мая остатки немецких и румынских войск отбили не менее семи атак противника, но понесли тяжелые потери. Подземные туннели и казематы форта «Максим Горький II» вскоре заполнились ранеными. Последняя ночь эвакуации была успешной лишь отчасти — тысячи удалось спасти, но многие остались на берегу. Всем подразделениям было приказано к 23:00 прибыть к местам погрузки в различных заливах и бухтах, занять оборону и ждать прибытия своих судов. В чрезвычайных обстоятельствах разрешалась погрузка на любое судно.
Из всех немецких дивизий почти полностью удалось вывезти только 98-ю. Из 50-й дивизии был эвакуирован всего один полк (121-й); на берегу осталась и большая часть 111-й дивизии. У подразделений 73-й и 336-й дивизий судьба сложилась по-разному. По приказу штаба группы армий «Южная Украина» торпедный катер вывез генералов Альмендингера и Пикерта, а также остатки штаба семнадцатой армии. Оба генерала сумели вырваться из осажденного Сталинграда, и теперь снова спаслись.
