Рассказ татар о перевозке по железной дороге свидетельствует о системной жестокости сталинского режима:
«Это был не расстрел. Это была медленная смерть в вагонах для скота, набитых людьми, словно передвижные газовые камеры. Дорога занимала от трех до четырех недель и приводила их в знойные летние степи Казахстана. Забирали красных партизан Крыма, бойцов большевистского подполья, советских и партийных руководителей. Инвалидов и стариков. Остальные мужчины сражались с фашистами на фронте, но после войны их тоже ждала депортация. А пока запихивали в вагоны женщин и детей — их было подавляющее большинство. Смерть косила стариков, маленьких детей и слабых. Они умирали от жажды, нехватки воздуха и невыносимого зловония… На длинных перегонах трупы грудой складывали в вагонах, и на коротких остановках, где раздавали еду и воду, людям не разрешали хоронить мертвых — тела просто оставляли рядом с железнодорожными путями»
[1555].
По оценке историков, во время депортации в последующие годы голода, болезней и лишений погиб каждый десятый татарин. Некоторые татарские источники утверждают, что общие потери были еще больше, до 50 %. Советское правительство так оправдывало свои действия:
«В период Отечественной войны многие крымские татары изменили Родине, дезертировали из частей Красной армии, обороняющих Крым, и переходили на сторону противника, вступали в сформированные немцами добровольческие татарские воинские части, боровшиеся против Красной армии; в период оккупации Крыма немецко-фашистскими войсками, участвуя в немецких карательных отрядах, крымские татары особенно отличались своими зверскими расправами по отношению к советским партизанам, а также помогали немецким оккупантам в деле организации насильственного угона советских граждан в германское рабство и массового истребления советских людей»
[1556].
Ни советская верхушка, ни русское большинство населения Крыма не выражали сочувствия татарам. Например, в Севастополе Верт стал свидетелем вспышки гнева руководителя города Ефремова. Татары, утверждал он, «отличались особой жестокостью, выслеживая переодетых в штатское советских солдат». Не усомнившись в достоверности этих обвинений, Верт сделал вывод: «В общем татары показали себя как нельзя хуже. Они сформировали полицейские отряды, подчинявшиеся немцам, и принимали самое активное участие в деятельности гестапо…»
[1557]
В XIX и начале XX в. в Севастополе татары всегда были меньшинством. Жили они в основном на восточном берегу Южной бухты между железнодорожным вокзалом и флотскими казармами, в районе, который получил название «Татарское». Предлогом для депортации крымских татар стало их сотрудничество с врагом, но обстановка в стране была не такой спокойной, как казалось на первый взгляд. Власти выслали не только татар, но и других мусульман — чеченцев, ингушей, балкар, — чьи земли граничили или находились в непосредственной близости от давнего врага, Турции. Как выразился один из историков, специализирующихся на этом вопросе, Отто Поль, советское правительство испытывало параноидальный страх:
«…что эти народы будут не совсем лояльными к СССР в случае конфликта с Турцией. По мнению Сталина и Берии, эти этнические группы представляли собой потенциальную протурецкую пятую колонну, живущую в непосредственной близости от уязвимых советских военных объектов. Таким образом, одной из главных причин депортации этих групп было предотвращение с их стороны шпионажа, саботажа, диверсий или других видов помощи Анкаре».
То есть советские руководители верили, что контроль над Черноморским регионом «зависел от безусловной лояльности населения Крыма»
[1558]. Этот императив не удивил бы Потемкина и Екатерину Великую и нашел новый отклик в 2014 г., когда Россия вернула себе полуостров.
Депортация крымских татар в мае 1944 г. привела к изменению статуса Крыма. Поскольку татарского населения там не осталось, 20 июня 1945 г. автономная республика в составе РСФСР стала обычной областью
[1559]. Но в 1948 г. Севастополь получил особый статус, означавший, что он стал городом федерального подчинения, то есть напрямую подчинявшимся Москве. Неудивительно, что депортированные крымские татары затаили обиду на советскую власть, которая так обошлась с ними. Важным пунктом перестройки, начатой Горбачевым, было разрешение татарам вернуться на свои земли из Узбекской и других среднеазиатских республик. После постановления Верховного Совета СССР от 14 ноября 1989 г. о признании «незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению» началось массовое возвращение татар
[1560]. В тот момент численность крымских татар на полуострове составляла около 20 тысяч человек, но «только за семь месяцев правом на возвращение воспользовались не менее 135 000 крымских татар»
[1561]. Разумеется, эта политика не прибавила Горбачеву популярности среди русского населения Крыма. В 2001 г. татары составляли 12 % населения полуострова. Добрососедским отношениям между общинами не способствовали и споры относительно собственности на землю. Депортация крымских татар, воспоминания о страданиях по пути в ссылку и на новых местах в качестве «спецпереселенцев» продолжают отбрасывать мрачные тени, в том числе и после 2014 г.
В 1944 г. советское руководство предпринимало и другие меры по уничтожению наследия крымских татар. После депортации более 80 % названий татарского происхождения заменили русскими. Исключение сделали для крупных городов, таких как Бахчисарай, Джанкой, Ишунь, Саки и Судак
[1562].
ТРУДНОСТИ ПОСЛЕВОЕННОГО ВОССТАНОВЛЕНИЯ СЕВАСТОПОЛЯ
Человеку для жизни нужны вода, еда, кров и топливо; в мае 1944 г. на развалинах Севастополя всего этого не хватало. По свидетельству Гилмора, в разоренном войной городе — первый воздушный налет он пережил почти три года назад — не было «воды, электричества, трамваев, автобусов, телефонов, кинотеатров, театров, промтоварных и продовольственных магазинов»
[1563]. Журналист забыл упомянуть, что во многих районах не действовала канализация. Таким образом, сразу после освобождения условия жизни в Севастополе, видевшем столько смертей и разрушений, были очень трудными, даже ужасными. Однако уже через несколько дней Красная армия восстановила подачу воды, хотя и в ограниченных количествах, открыла пекарни и магазины с товарами первой необходимости. После удовлетворения основных потребностей жителей города пришла пора заняться остальными проблемами, в том числе жильем. К счастью, до зимы было еще далеко. Залогом быстрого восстановления стало открытие движения по железной дороге в начале июня 1944 г.; затем приступили к расчистке бухты и ремонту доков. После этого продукты и товары для населения, а также оборудование и материалы для восстановления города можно было бы более эффективно доставлять по железной дороге или морем, а не автомобильным транспортом. Более того, в бухту мог вернуться Черноморский флот, что и произошло 5 ноября 1944 г. В городе моряков ждал восторженный прием.
