В мае 1944 г. Ефремов рассказал иностранным корреспондентам, что из «15 тысяч домов, которые были в городе до войны, пригодны для жилья меньше пятисот»
[1564]. Возможно, глава города несколько преувеличивал масштаб разрушений: согласно официальной статистике, в Севастополе уцелели 16 % жилых домов, но огромный ущерб был очевиден
[1565]. Гилмор сравнивал разрушения в Севастополе с тем, что он видел в подвергшихся бомбардировке городах Англии. «Старый Плимут, — писал он, — единственный из городов, который был разрушен так сильно, хотя это больше всего похоже на центр Ковентри». Но эти два английских города подвергались только атакам с воздуха: они не испытали на себе артиллерийских обстрелов и наземных боев, как Севастополь в 1941–1942 и в 1944 гг.
Население Севастополя (и всего Крыма) восстановилось на удивление быстро. Например, 1 января 1945 г. в городе были зарегистрированы 38 753 человека, в том числе тысячи рабочих, занятых на восстановительных работах. В январе 1950 г. население города превысило 120 тысяч — больше, чем до войны
[1566]. Росту населения способствовали не только работы по восстановлению города, но и развитие промышленности и вложения в Черноморский флот. Кроме того, в город приезжали многие демобилизованные из Вооруженных сил СССР, желавшие связать с ним свое будущее.
Главной рабочей силой в Севастополе были бригады советских рабочих и колонны военнопленных. Им предстояло работать согласно утвержденным архитектурным планам и градостроительным проектам: новый город не планировалось сделать реинкарнацией старого. Советский Союз был в высшей степени централизованным государством как в военное, так и в мирное время. После победы под Сталинградом и быстрого возвращения утраченных территорий до реки Донец на Украине, когда стало очевидно, что Великая Отечественная война будет выиграна, советское правительство в сентябре 1943 г. учредило Комитет по делам архитектуры. Эта организация — по существу, всесоюзное архитектурное бюро — разрабатывала и утверждала планы реконструкции разрушенных немцами малых и больших городов по всей стране. Таким образом, первоначальные планы восстановления Севастополя, появившиеся в 1945 г., были разработаны в Москве, а не в самом крымском городе. Главный вопрос — общий для всех разрушенных городов Европы — заключался в том, следует ли восстанавливать старые здания и планировку улиц или построить все с нуля. К счастью, Севастополь избежал судьбы Плимута, разбомбленные средневековые здания которого заменили неоднозначными модернистскими сооружениями из бетона, а улицы проложили по-новому.
Американский ученый Карл Д. Куоллс приводит в своей книге планы восстановления Севастополя. Он объясняет, что на рассмотрение были представлены два совершенно разных проекта. Один, исходивший от Комитета по делам архитектуры и ведущих московских архитекторов Бархина и Гинзбурга, предполагал превращение города в величественный музей на отрытом воздухе, прославляющий победу в Великой Отечественной войне. Второй, местный, продвигался усилиями севастопольского архитектора Григория Ломагина, а впоследствии Юрия Траутмана. В нем выбор делался в пользу более консервативного подхода к восстановлению города, с сохранением прежних пропорций и воссозданием памятников Крымской войне, и этот подход получил поддержку видных военных моряков, например Октябрьского, а также городского совета Севастополя
[1567].
В конечном итоге севастопольцы настояли на своем, и планы Москвы были отвергнуты. Таким образом, при восстановлении Севастополя предполагалось в основном сохранить планировку и пропорции довоенного города, а также ансамбль музея-панорамы и другие памятники, в том числе памятник Тотлебену на Историческом бульваре (см. карту 2). Планы воздвигнуть музей Второй мировой войны на месте панорамы и перестроить главный памятник Крымской войне на Малаховом кургане были отклонены. Не увенчались успехом и попытки переименования знаменитых улиц и площадей. Улица Ленина (бывшая Екатерининская), конечно, осталась (вплоть до сегодняшнего времени), но две другие главные улицы городского центра сохранили довоенные названия Большая Морская и проспект Нахимова. В 1959 г. площадь Ленина (бывшая Екатерининская) была переименована в площадь Нахимова, и на ней установили новый памятник знаменитому адмиралу — взамен того, который был взорван большевиками
[1568].
Примечательно, что в послевоенном Севастополе почетное место занимал Ленин. Его громадная 7,5-метровая статуя на вершине 13-метрового обелиска расположена на центральном холме города, чуть ниже собора Св. Владимира. Пьедестал украшают четыре статуи поменьше — моряк, солдат, рабочий и крестьянин, символизирующие четыре главные движущие силы революции. С этого примечательного с географической и исторической точки зрения места Ленин смотрит на другую сторону Севастопольской бухты, на здание штаба Черноморского флота Российской Федерации, где гордо развевается российский флаг. После смерти Сталина центральный район, носивший его имя, был переименован в Ленинский.
В топонимике Севастополя появились имена военачальников Великой Отечественной войны. Улицы Херсонесская и Карантинная стали улицами соответственно Адмирала Октябрьского и Генерала Петрова. Кроме того, увековечили память и их предшественников, выдающихся деятелей армии и флота. В 1983 г. площадь Пушкина переименовали в площадь Суворова. Десять лет спустя бывшая площадь Коммуны стала площадью Ушакова. Это беспрерывное переименование знакомых мест, должно быть, сбивало с толку жителей города. Например, площадь Лазарева в советский период сменила не менее четырех названий
[1569].
ВЫСОКИЕ ИНОСТРАННЫЕ ГОСТИ
В начале 1945 г., меньше чем через год после освобождения от немецкой оккупации, Севастополь оставался разрушенным и пустынным городом. Но пережившее оккупацию население вместе с военными изо всех сил старалось восстановить нормальную жизнь. В этот период городские власти с гордостью принимали важных иностранных гостей. Первым был начальник Имперского Генерального штаба фельдмаршал виконт Аланбрук (Алан Брук), который сопровождал британского премьер-министра Уинстона Черчилля на Ялтинской конференции 4–11 февраля 1945 г. Программа конференции предполагала ежедневные переговоры между высшими американскими, британскими и советскими военачальниками, за которыми следовали политические дискуссии Рузвельта, Черчилля и Сталина в присутствии их министров иностранных дел. Через какое-то время Аланбрук изъявил желание на время покинуть Ялту, чтобы осмотреть места сражений Крымской войны. Фельдмаршал получил разрешение Черчилля отлучиться при условии, что он «подготовит кого-то из офицеров, чтобы тот показал ему боле боя под Балаклавой». На эту роль был выбран бригадир Роджер Пик, заместитель начальника военной разведки в Военном министерстве.
