Именно во время этого триумфального путешествия Екатерины II родилась знаменитая легенда о «потемкинских деревнях». Однако вопреки этому и другим мифам, грандиозная поездка, несмотря на беспрецедентные расходы, была не только пышным и тщеславным увеселением
[200]. Прежде всего она преследовала серьезную дипломатическую цель. Екатерина и Потемкин желали продемонстрировать коронованным особам Европы, что Российская империя, с ее недавними территориальными приобретениями и растущей военно-морской мощью, превратилась в государство, с которым нельзя не считаться. Более того, это был сигнал всему миру, что они теперь внимательно наблюдают за Османской империей и Стамбулом, до которого из Севастополя всего два дня пути. Такие амбиции отражают «прекрасную мечту о возрождении Греческой империи со столицей в Константинополе и внуком Екатерины Константином в качестве императора»
[201]. В целом путешествие Екатерины в 1787 г. было чем-то большим, чем увеселительная поездка или государственный визит. Предназначенное для того, чтобы «впечатлить Европу и устрашить турок», оно служило недвусмысленным заявлением о стратегических намерениях России
[202]. Севастополь с его недавно созданным Черноморским флотом был конечным пунктом поездки: визит в город стал чрезвычайно уместным и впечатляющим завершением триумфального путешествия.
Потемкин еще в 1783 г. готовился к предстоящему визиту Екатерины. По его мнению, это событие должно было утвердить основание Севастополя, благословить новый город присутствием государыни и гарантировать ему высочайшее покровительство. Поэтому под руководством Потемкина грандиозное путешествие по югу России планировалось с особой тщательностью: нельзя было забывать о важных деталях или впечатляющих видах. Для императрицы и ее свиты наняли специального газетчика, который описал все места, где предстоит побывать. Раздел о Севастополе, предположительно составленный на основе флотских рапортов, подтверждал удобство бухты, включив ее «в число наилучших гаваней в свете»
[203]. Контр-адмирал Томас Маккензи на протяжении трех зим уже доказал ценность Севастополя как безопасной стоянки Черноморского флота. «Вновь строящийся город Севастополь, — продолжал рассказ автор, — расположен на одном из ея заливов ближайшем к морю, на ровном берега уступе, составляющем подгорие окружающего его горнаго хребта». Вне всякого сомнения, на читателей и гостей должна была произвести впечатление скорость строительства — «судя по краткости времени довольно уже выстроен и снабжен всеми потребностями для судов и морских служителей, пребывание свое тут имеющих»
[204].
Планируя путешествие, Потемкин хотел прославить не только это место, но и сам путь императрицы в Севастополь. Намекая на конечную цель России — Константинополь, князь установил вдоль всего пути ряд триумфальных арок, под которыми проезжал императорский кортеж, с провокационной надписью «Дорога на Византию»
[205]. Послание было абсолютно ясным — и другу, и врагу. К сожалению, ни одна из этих арок не сохранилась. По предложению губернатора Тавриды Василия Каховского Потемкин приказал отметить маршрут императрицы каменными столбами через каждые 10 верст (10,67 километра)
[206]. Однако они простояли не так долго, как хотел бы князь. При советской власти большинство этих нежелательных символов царского режима уничтожили. Четыре столба сохранились в Крыму. Среди них последний столб на императорском маршруте, стоящий на северной стороне Севастополя на краю маленького парка в Учкуевке. До недавнего времени сохранившийся верстовой столб был единственным напоминанием триумфального визита Екатерины Великой в 1787 г. Любопытно, что в 1860-х гг. на нем была вырезана надпись с ошибкой, что императрица посетила город в 1887 г., а не в 1787 г.!
Бывшую Екатерининскую площадь после Крымской войны переименовали в площадь Нахимова в честь знаменитого адмирала, который погиб при героической обороне города, а после Октябрьской революции и Гражданской войны в России Екатерининская улица стала улицей Ленина. Первый современный памятник Екатерине II в Севастополе был открыт только в 2008 г., в честь 225-летия со дня основания города. Деньги на памятник собирались по открытой подписке, и он символически обращен к Офицерскому клубу Черноморского флота Российской Федерации на улице Ленина (примечательно, что ее не переименовали), недалеко от Военно-исторического музея Черноморского флота в центре Севастополя. Это запоздалое признание заслуг Екатерины имеет историческое значение как реабилитация наследия царской России в городе.
Значение визита Екатерины в Севастополь было так велико, что Потемкин не хотел рисковать успехом этого события, предназначенного для того, чтобы порадовать императрицу и поразить иностранных гостей. Соответственно в январе 1787 г. он приехал на новую базу флота с официальной инспекцией. В сопровождении искателя приключений и будущего революционера из Венесуэлы Франсиско де Миранды, с которым он недавно познакомился, Потемкин убедился, что все готово или пребывает в последней стадии подготовки к визиту императрицы. Его южноамериканский гость пишет о посещении бывшего дома Маккензи, который был «продан за четыре тысячи рублей», а затем об ужине в казармах с капитаном корабля «Граф Войнович»
[207]. Этот скромный дом, должным образом украшенный и оборудованный, пятью месяцами позже стал резиденцией Екатерины во время ее визита в город. Несмотря на скромное происхождение, дом Маккензи стал называться дворцом и, соответственно украшенный и расширенный, на протяжении многих десятилетий служил резиденцией губернатора Севастополя.
Вскоре началось долгое путешествие Екатерины. Выехав из Санкт-Петербурга в студеный зимний день 14 (25) января 1787 г., она преодолевала заснеженные равнины в огромной карете на полозьях, «с гостиной, библиотекой и спальней», которую тянули тридцать лошадей. Двор следовал за ней на двух сотнях других саней, больших и маленьких
[208]. Этот огромный караван через двадцать один день прибыл в Киев. Затем последовал продолжительный и несколько суматошный раунд дипломатической активности и развлечений — многолюдные ассамблеи и частные аудиенции, роскошные балы и великолепные банкеты. В узком кругу Екатерины были иностранные гости: принц Шарль-Жозеф де Линь, фельдмаршал, доверенное лицо и посол Иосифа II Австрийского, присоединившегося к ним позже, а также британский дипломат Аллейн Фицгерберт, посланник Британии в России, и барон де Сегюр, посол Франции, поэт и писатель. Фицгерберт не оставил письменных воспоминаний об этом путешествии (увы, все его бумаги были утрачены в 1797 г., когда сгорел его лондонский дом), но, к счастью, сохранились мемуары и де Линя, и де Сегюра. Последний поделился с нами впечатлением, которое на него произвел Потемкин (он называет его могущественным и капризным), а также оставил ценное описание визита в Крым и Севастополь — именно на нем основан наш рассказ.
