АДМИРАЛ ЛАЗАРЕВ И ЧЕРНОМОРСКИЙ ФЛОТ ПРИ НИКОЛАЕ I
В конце XVIII и в самом начале XIX в. Черноморский флот был бедным родственником своего старшего, более многочисленного и лучше оснащенного собрата на Балтике. Помимо меньшей численности боевых кораблей и вспомогательных судов южный флот, первоначально в пять раз меньше северного, страдал от отсутствия вспомогательной военно-морской инфраструктуры
[260]. По мере того как Россия укрепляла свои позиции на юге, усиливался и Черноморский флот. Например, с 1826 по 1858 г. для Черноморского флота построили восемь кораблей «первого ранга» (со 110–135 пушками), тогда как для Балтийского — только пять
[261]. Накануне Крымской войны Черноморский флот не только увеличился до двух третей балтийского собрата (35 против 53 боевых кораблей размером с корвет и больше)
[262], но и усилился благодаря улучшившейся материально-технической базе, подготовке моряков и командования. Этот прогресс в первую очередь обусловлен деятельностью Михаила Петровича Лазарева, опиравшегося на достижения своего предшественника.
Алексей Самуилович Грейг много сделал для Николаева, а имя Лазарева навечно связано с развитием Севастополя. Михаил Петрович поступил в Морской колледж Санкт-Петербурга в возрасте двенадцати лет и в 1803 г. вошел в число тридцати лучших кадетов, которые выразили желание и были отобраны для прохождения практики в Королевском флоте Великобритании. Ходили слухи, что он, будучи гардемарином, участвовал в Трафальгарском сражении в 1805 г.
[263]. По возвращении в Россию три года спустя Лазарев служил на корабле «Всеволод». 26 августа 1808 г. в Финском заливе он сражался против своих бывших товарищей по оружию, двух 74-пушечных кораблей британского балтийского флота («Кентавр» и «Имплекабл»). Захваченный на борту «Всеволода», который впоследствии был выведен из строя, Лазарев короткое время провел в плену
[264]. Несмотря на этот неприятный эпизод, он сделал блестящую карьеру в российском флоте. Признанный одним из самых талантливых мореплавателей своего поколения, Лазарев совершил не менее трех кругосветных путешествий (1813–1816, 1819–1821 и 1822–1825 гг.); во время второго путешествия, в 1820 г., он стал одним из первооткрывателей Антарктиды
[265]. Не меньшее искусство он проявил и в военном деле. Будучи капитаном «Азова», флагмана контр-адмирала Логина Петровича Гейдена, командовавшего эскадрой Балтийского флота, он отличился в Наваринском сражении. В то время на «Азове» служили лейтенант Павел Нахимов, гардемарин Владимир Корнилов и кадет Владимир Истомин, знаменитые адмиралы времен Крымской войны. За уверенные действия в Наваринском сражении Лазарев был произведен в контр-адмиралы; он руководил блокадой Дарданелл в 1828–1829 гг. и, о чем упоминалось выше, демонстрацией мощи русского флота в проливах в 1833 г.
В 1832 г. Лазарев получил назначение начальником штаба Черноморского флота, а в 1834 г. — главнокомандующим и губернатором Севастополя; на этих постах он проявил себя внимательным наставником и энергичным реформатором. Он продолжал следить за карьерой Нахимова, Корнилова и Истомина. Эти три человека стали олицетворением высоких стандартов командования, искусства навигации и активного стиля морского сражения, которых Лазарев, продолжая традиции Ушакова, требовал от подчиненных. Все три офицера героически погибли во время обороны Севастополя в 1854–1855 гг. Как и Лазарев, они похоронены в соборе Св. Владимира в самом сердце города — этих четырех адмиралов почитают как героев российского флота.
Успехи Лазарева на море несомненны, но на суше оставалось еще много работы. Русские историки военно-морского флота подчеркивают, что Лазарев, несмотря на усилия своего предшественника, безжалостно критиковал низкие, по его мнению, стандарты строительства боевых кораблей Черноморского флота. Исследователи отмечают, что в период своего командования флотом Лазарев много сделал для развития инфраструктуры, усиления контроля качества и внедрения технических новинок
[266]. В частности, Лазарев стремился использовать на флоте энергию пара. В 1815 г. в России, в Санкт-Петербурге, построили первый пароход, гражданское судно под названием «Елизавета». В 1836 г. был спущен на воду первый колесный фрегат, «Богатырь», вооруженный двадцатью восемью 24-фунтовыми пушками, что позволило России временно опередить Королевский флот: подобный корабль, «Горгона», появился у Британии только через год
[267]. Более того, у России не было такой промышленной базы, как у Англии или Франции, чтобы обеспечить быстрый прогресс в этой области. Если британские и французские верфи постоянно увеличивали количество спускаемых на воду гражданских и военных кораблей на паровой тяге, то Россия сосредоточила свой скромный арсенал самостоятельно построенных пароходов на Балтике.
Первый пароход, построенный на черноморской верфи, «Везувий», был спущен на воду в Николаеве в 1829 г., а первый военный корабль, использовавший силу пара, вошел в состав флота в 1838 г. и был построен в Британии
[268]. Количество военных кораблей с паровой машиной в составе Черноморского флота оставалось относительно небольшим: в 1840-х гг. в строй ввели шесть построенных в Британии колесных фрегатов (пять класса «Крым» и один более крупный, «Владимир»). Водоизмещение последнего составляло 1751 тонну, на вооружении у него было одиннадцать пушек, и он мог развивать скорость до 11 узлов, как самые большие парусные суда, только независимо от ветра. Однако крупными боевыми кораблями они не были. В 1852 г. основную силу Черноморского флота составляли парусные суда: три современных трехпалубных корабля первого ранга класса «Двенадцать апостолов» с вооружением 120–130 пушек, семь кораблей второго ранга (двухпалубных) класса «Султан Мухаммед» (84–90 пушек), три корабля третьего ранга класса «Храбрый» (84–96 пушек), шесть тяжелых фрегатов (четыре с 60 и два с 44 пушками)
[269]. В 1854 г. в состав флота входили шестнадцать линейных кораблей, семь фрегатов, восемь колесных паровых фрегатов и четыре корвета с общим числом пушек не менее 2181. Единственные в России винтовые военные корабли имел только Балтийский флот: три линейных корабля и два фрегата
[270].
