Меншиков развернул свои силы на Альме следующим образом. На дальнем краю левого фланга, у самого берега, в окрестностях деревни Аклес, приблизительно в 1500 метрах к югу от Альмы, он поставил батальон Минского полка, убежденный, что союзникам здесь будет трудно подняться на высоты и они не станут атаковать с этого направления. Крутая и извилистая тропа, ведущая от моря и использовавшаяся местным населением, не была перекрыта и не простреливалась. Такая элементарная ошибка русских стала не только результатом небрежной рекогносцировки, проведенной штабным офицером, но и следствием беспечности Меншикова, который тщательно не изучил место предстоящего сражения
[399]. Не менее удивительно, что в старой татарской крепости, господствовавшей над устьем Альмы, разместили всего одну пехотную роту. Превращенная в опорный пункт с достаточным числом стойких защитников, эта крепость стала бы серьезным препятствием для наступления союзников, несмотря на артиллерийскую поддержку флота. Таким образом, левый фланг русских был защищен очень слабо, что быстро поняли и использовали французы.
Главная линия обороны русских, возвышавшаяся над южным берегом реки, начиналась всего в двух километрах от берега, к юго-востоку от деревни Альма-Тамак. Здесь Меншиков на слишком растянутом фронте разместил четыре резервных батальона из Брестского и Белостокского полков 13-й пехотной дивизии, а Тарутинский полк 17-й дивизии располагался сзади, на второй линии обороны. Восточнее, в центре левого фланга русского фронта были развернуты еще два полка этой дивизии: Бородинский полк, поддерживаемый двумя батареями полевой артиллерии, перекрывал почтовый тракт, а слева и сзади от него находились позиции Московского полка. Справа от них располагался Большой редут, который оборонял Казанский полк, а Владимирский и Угличский полки были развернуты выше по склону на второй и третьей линии обороны соответственно; им были приданы две полевые батареи донских казаков. Эта мощная группировка из двенадцати батальонов (три четверти 16-й пехотной дивизии) составляла ядро обороны русских. Справа находился Суздальский полк (той же дивизии), защищавший Малый редут, а позади него — два кавалерийских полка донских казаков. Примечательно, что тактическая группировка для защиты тылов заднего фланга отсутствовала — только эти подразделения и два батальона морской пехоты. Главный резерв Меншикова, располагавшийся в двух километрах к югу от Альмы на почтовом тракте, состоял из Волынского полка и остатков Минского полка 14-й дивизии (всего семь пехотных батальонов), бригады гусар и легкой батареи на конной тяге.
Несмотря на то что общая протяженность русских позиций на Альме составляла приблизительно 10 километров, глубокая и мощная оборона была организована далеко не на всех участках. Считается, что Меншиков разместил 13 тысяч солдат и 36 пушек между морем и Телеграфным холмом, а еще 20 тысяч человек и 80 пушек обороняли почтовый тракт и располагались на склонах Курганной высоты. За исключением сил, развернутых на Курганной высоте, управление армией было усложнено, поскольку развертывание отдельных полков не всегда соответствовало их родной дивизии. Это привело к трудностям и неразберихе в управлении и контроле во время сражения.
Утром 14 сентября 1854 г. французские и британские войска начали высадку на западном побережье Крыма. Русских видно не было: за высадкой наблюдали несколько удивленных крестьян из числа татар. В качестве места для высадки союзники выбрали Каламитский залив, приблизительно в 20 километрах к югу от порта Евпатория и в 60 километрах к северу от Севастополя. Несмотря на перерыв, вызванный плохой погодой, хорошо организованные французы вскоре укрепились на берегу с провиантом и палатками. Их британские коллеги справились хуже: им пришлось мокрыми и голодными спать под открытым небом. Эта первая неудача предвосхитила ход всей кампании: многие порочные практики плохого управления в британской армии остались почти до самого конца войны.
17 сентября личный врач и доверенное лицо Сент-Арно, доктор Каброль, саркастически отмечал в дневнике: «Мы готовы к выступлению, но англичане, на нашем левом фланге, еще не выгрузили своих лошадей и осадное снаряжение; маршал решил отдать в их распоряжение все наши средства высадки»
[400]. Французский командующий стал критически относиться к союзникам. В письме, написанном в тот же день, он жаловался, что «англичане все еще не готовы, и они держат меня здесь, заставляя ждать. Я в ярости! Сегодня наконец их высадка закончится, а мы закончили еще вчера вечером». Что касается будущих действий, Сент-Арно заявлял: «Завтра я форсирую Булганак, а 19-го надеюсь ударить по русским, как и предполагалось; я хочу продвигаться вперед как можно быстрее»
[401]. Это были уверенные заявления человека, который уже страдал от холеры и едва пережил предстоящее сражение.
18 сентября британцы, что характерно для них, к сожалению, все еще не были готовы к выступлению. Отсутствие полевого генерального штаба и эффективного порядка ведения боевых действий, в том числе исполнения установленных процедур, включающих своевременную передачу приказов, чтобы обеспечить согласованные действия на всех уровнях, стало проблемой не только для этого сражения, но и для всей кампании, серьезно снижая скорость принятия решений и их исполнения. Только утром 19 сентября, когда британцы наконец были готовы выступить, союзники начали марш на юг. На войне время никого не ждет: каждый час, потерянный союзниками, которые должны были использовать беспрепятственную высадку, доставался противнику. Поэтому у русских была прекрасная возможность укрепиться на Альме, полностью рекогносцировать местность, чтобы сформировать поддерживающие друг друга позиции и полевые укрепления, попрактиковать приемы боя и отрепетировать развертывание резервов. Время показало, смогли ли они с максимальной выгодой использовать «подаренное» время.
Под лучами жаркого солнца союзники наконец двинулись маршем по открытой степи в сторону Севастополя. Справа, с развевающимися знаменами, под музыку оркестров шли французы и турки; слева наступала колонна английских войск. Это соединение союзников численностью около шестидесяти тысяч человек охранял авангард из британской легкой бригады, которая также следила за левым, обращенным внутрь полуострова флангом. У реки Булганак внезапно появился большой отряд русской кавалерии — около двадцати эскадронов. Столкновение, которое за этим последовало, правильнее было бы назвать неорганизованной стычкой, а не встречным боем. Обе стороны не смогли организовать эффективные действия, и русские поспешно отступили.
