Атран выяснил, что смертников можно вербовать, не используя прямых средств поощрения. Возможно, наиболее эффективным инструментом вербовки является перспектива присоединиться к счастливому сообществу «братьев». Террористические ячейки зачастую возникают как группы неработающих, неженатых молодых людей, они собираются в кафе, общежитиях, на футбольных трибунах, в парикмахерских и интернет-чатах и внезапно обретают смысл жизни, посвящая ее своей новой «семье». Юноши всех культур творят глупости, чтобы доказать свою храбрость и преданность, особенно в группах, где человек может сделать нечто заведомо бессмысленное, потому что знает, что в его стае такие выходки считаются крутыми
[961]. (Мы вернемся к этому феномену в главе 8.) Преданность группе усиливается религиозными чувствами, и не только обещанием рая, но ощущением душевного трепета от того, что человек переживает причастность к защите святынь, высшему предназначению, духовным поискам или джихаду. Религия превращает преданность делу в сакральную ценность — благо, которое нельзя променять ни на что, включая собственную жизнь
[962]. Преданность питается жаждой мести, которая в воинствующем исламизме принимает форму воздаяния за унижения и обиды, нанесенные любому мусульманину в любой точке планеты в любой момент истории, или за некое символическое оскорбление, например присутствие армии неверных на священной для мусульман земле. Докладывая о результатах своих исследований подкомитету Сената США, Атран заметил:
Посмотрите на молодых людей вроде тех, что устроили взрывы в Мадриде в 2004 г. и резню в лондонском метро в 2005-м, пытались взорвать самолеты, летевшие в США в 2006 и 2009 гг., и отправлялись на верную смерть в дальние страны, чтобы убивать неверных в Ираке, Афганистане, Пакистане, Йемене и Сомали. Взгляните на тех, кого они боготворят, как они организованы, что связывает их и что их ведет, — и вы увидите, что самых опасных террористов в мире сегодня вдохновляет не столько Коран или религиозное учение, сколько захватывающее общее дело и призыв к действию, обещающему славу и почет в глазах друзей, вечное уважение и память в мире, жизнью в котором сами они насладиться не смогут… Джихад — это работодатель, придерживающийся политики равных возможностей… братский союз, обещающий подвиги, приключения и славу. Все равны, и каждый может попытаться отрезать голову Голиафу ножом для разрезания бумаг
[963].
Местечковые имамы не особо влияют на эту радикализацию, потому что юноши, желающие разверзнуть ад на земле, редко спрашивают совета у старейшин. «Аль-Каида» стала мировым брендом, распространяя свои идеи через разветвленные социальные связи, а не с помощью централизованного рекрутингового агентства.
~
При внимательном рассмотрении терроризм смертников на первый взгляд наводит на грустные мысли: похоже, мы воюем с многоголовой гидрой, которую невозможно уничтожить, ликвидировав лидеров движения или разрушив место его дислокации. Тем не менее мы знаем, что все террористические организации со временем исчезают бесследно. Есть ли признаки того, что исламский терроризм начинает выдыхаться?
Определенно да. Бесконечными нападениями на мирных жителей Израиля террористы добились того, чего добивались повсюду в мире: задушили любое к себе сочувствие и готовность оппонентов идти на компромиссы
[964]. После того как в 2000 г. Ясир Арафат отказался от соблюдения Кэмп-Дэвидских соглашений, что спровоцировало вторую интифаду, экономический и политический потенциал Палестины неуклонно снижался. В долговременной перспективе, добавляет Кронин, терроризм смертников — тактика абсолютно идиотская, поскольку, столкнувшись с ним, нация-жертва теряет всякое желание мириться с присутствием в обществе агрессивного меньшинства: никогда не знаешь, кто из них взорвет себя в следующую секунду! Хотя Израиль столкнулся с неодобрением международного сообщества, построив разделительный барьер, другие страны, пострадавшие от террористов-смертников, замечает Кронин, предпринимают похожие меры
[965]. Палестинские лидеры Западного берега недавно отреклись от насилия и направили свою энергию на компетентное управление, а активисты перешли к бойкотам, акциям гражданского неповиновения, мирным протестам и другим формам ненасильственного сопротивления
[966]. Они даже привлекли в качестве символической поддержки Раджмохана Ганди (внука Махатмы Ганди) и Мартина Лютера Кинга III. Слишком рано говорить, что эти события знаменуют поворотный пункт в тактике палестинцев, но их отказ от терроризма не был бы исторически беспрецедентным.
Судьба «Аль-Каиды» — отдельная история. Марк Сейджман, бывший офицер ЦРУ, наблюдающий за активностью этой террористической группировки, в 2004 г. насчитал десять серьезных заговоров, направленных против стран Запада (часто как ответ на вторжение в Ирак). Однако в 2008 г. таких заговоров было уже всего три
[967]. Причина не только в том, что база «Аль-Каиды» в Афганистане была уничтожена, а лидеры убиты, включая самого Усаму бен Ладена (в 2011 г.), — движение постепенно теряло поддержку со стороны мусульман
[968]. В последние шесть лет терроризм в мусульманском мире все чаще воспринимается как аморальная дикость, подтверждая замечание Кронин, что язык международного общения — это приличие, а не насилие. Стратегические цели «Аль-Каиды» — панисламский халифат, замещение репрессивных и теократических режимов еще более репрессивными и теократическими, геноцид неверных — теряют свою привлекательность по мере того, как люди осознают, что все это значит на самом деле. «Аль-Каида» не устояла перед соблазном, погубившим многие террористические группы, — желанием оставаться в центре внимания, совершая все более кровавые атаки на группы, способные вызвать еще больше сочувствия (что по вине «Аль-Каиды» обернулось десятками тысяч жертв среди самих мусульман). Теракты без всякой определенной цели в середине 2000-х гг. — в ночном клубе на острове Бали, на свадьбе в Иордании, на египетском курорте, в лондонской подземке, в кафе в Стамбуле и Касабланке — лишали жизни и мусульман, и немусульман. Ветвь движения, известная как «Аль-Каида в Ираке» (AQI), окончательно сорвалась с цепи, взрывая бомбы в мечетях и госпиталях, на рынках, волейбольных матчах и похоронах и запугивая сопротивляющихся отрубанием конечностей и голов.
