Вопреки мировой тенденции к распространению демократии лишь в четверти исламских государств имеются выборные правительства, да и эти страны трудно назвать настоящими демократиями
[985]. Их лидеры получают на выборах абсурдно высокий процент голосов и злоупотребляют властью, бросая оппонентов в тюрьмы, запрещая оппозицию, распуская парламент и отменяя выборы
[986]. И дело не в том, что мусульманские страны больше подвержены риску превратиться в автократию потому, что они больше, беднее и располагают запасами нефти. Даже в регрессионном анализе, который уравнивает эти факторы, в странах, где доля мусульманского населения выше, гражданских прав у населения меньше
[987]. Очевидно, что вопрос о политических правах — а именно возможность открыто говорить, писать и собираться, не подвергая себя опасности тюремного заключения, — это в большой мере вопрос насилия.
Кажется, что законы и обычаи многих мусульманских государств не испытали влияния Гуманитарной революции. По данным «Эмнести Интернешнл», практически в трех из четырех мусульманских стран применяется смертная казнь (в немусульманском мире — в одной из трех стран) и во многих приняты жестокие наказания вроде побивания камнями, ослепления, клеймения, отрезания языка, ампутации рук и даже распятия
[988]. Ежегодно больше 100 млн девочек в исламских странах подвергаются уродованию гениталий, а когда они вырастут, их могут облить кислотой или даже убить, если они не угодят отцу, братьям или мужу, за которого были выданы замуж насильно
[989]. Эти страны последними запретили рабство (Саудовская Аравия — в 1962 г., Мавритания — в 1980-м), и именно в странах ислама людей чаще всего похищают и обращают в рабство
[990]. Во многих мусульманских странах колдовство не просто называют преступлением — за него до сих пор могут осудить. Например, в 2009 г. в Саудовской Аравии судили мужчину, у которого полиция изъяла рекламный проспект на языке его родной Эритреи: незнакомые буквы полицейские посчитали оккультными символами. Подсудимого приговорили к 300 ударам плетью и трехлетнему тюремному заключению
[991].
Насилие в исламском мире санкционировано не только религиозными предрассудками, но и усердно культивируемой культурой чести. Политологи Халед Фаттах и Карин Мария Фирке описали, как «дискурс оскорбления» пронизывает идеологию исламистских организаций
[992]. Детальное перечисление обид, оскорбляющих ислам, — Крестовые походы, история западной колонизации, существование Израиля, присутствие американских войск на арабской земле, отсталость исламских стран — используется для оправдания огульного возмездия «виновной» цивилизации в целом и каждому ее представителю в отдельности, а также мусульманским лидерам неудовлетворительной идеологической чистоты. Радикальные ветви ислама придерживаются классически геноцидной идеологии: история видится им жестокой борьбой, которая завершится славной победой над неисправимо порочным классом людей. Разглагольствуя о тысячелетнем катаклизме, который разрешится утопией, спикеры «Аль-Каиды», ХАМАС, «Хезболлы» и иранского режима демонизировали всех своих врагов (сионистов, неверных, крестоносцев, политеистов) и оправдывали убийства целых категорий людей — евреев, американцев и тех, кто, по их мнению, оскорбляет ислам
[993].
Историк Бернард Льюис не единственный вопрошал: «Что же пошло не так?»
. В 2002 г. группа арабских ученых при содействии ООН опубликовала беспристрастный «Доклад о развитии человеческого потенциала в арабских странах», подчеркнув, что он «написан арабами для арабов»
[994]. Авторы подтвердили, что арабские страны страдают от политических репрессий, экономической отсталости, дискриминации женщин, неграмотности и самоизоляции. Ко времени публикации доклада весь арабский мир экспортировал меньше промышленных товаров, чем Филиппины, качество интернета там было хуже, чем в Центральной Африке, патентов регистрировалось в 50 раз меньше, чем в одной только Южной Корее, а книг на арабский язык переводилось в пять раз меньше, чем на греческий
[995].
Так было не всегда. В Средние века исламская цивилизация была, бесспорно, более утонченной и развитой по сравнению с христианской. Пока европейцы использовали свои таланты для изобретения пыточных инструментов, мусульмане сохраняли классическую греческую культуру, впитывали знания индийской и китайской цивилизаций и развивали астрономию, архитектуру, картографию, медицину, химию, физику и математику. Символом той эпохи и по сей день остаются арабские цифры (позаимствованные в Индии), а также многие слова и понятия: алкоголь, алгебра, алхимия, азимут, алгоритм и др. Когда Запад начал обгонять мусульманский мир в науках, он все еще отставал в правах человека. Льюис замечает:
В большинстве тестов на толерантность ислам, в теории и на практике, не выдерживает сравнения с западными демократиями, так как за последние два или три столетия они ушли далеко вперед, однако ислам очень выигрывает в сравнении с большинством других христианских и постхристианских обществ и режимов. В истории ислама нет ничего похожего на эмансипацию, принятие и интеграцию верующих и неверующих на Западе, но зато в истории ислама нет и ничего подобного испанской инквизиции, изгнанию евреев и мусульман, аутодафе, религиозным войнам, не говоря уж о недавних преступлениях попустительства и молчаливого пособничества
[996].
Почему ислам уступил лидерство и не пережил свои Век разума, эпоху Просвещения и Гуманитарную революцию? Некоторые историки винят в этом агрессивные высказывания Корана, но по сравнению с нашими восхваляющими геноцид священными книгами в Коране нет ничего такого, что нельзя было бы скорректировать умелым комментарием или ссылкой на изменившиеся нормы.
