— У меня нет другого выбора. Кроме большого могущества, они предоставляют ёще много проблем.
— Так у них вообще нет хозяина? Кто-то же их создал?
— Их создали могучие маги, давно ушедшего народа. Во всяком случае, они сами мне так сказали. И сейчас, насколько я понимаю, у них хозяина нет. Они кочуют от одного носителя к другому, но долго не задерживаются ни у одного. Так что то, что Фатар оказался на пальце у твоего предка, не делает еще его обладателем этого атрата.
Как то незаметно носитель перешел на ты с императором, но у того такая фамильярность не вызвала протеста.
Император больше спорить о принадлежности перстня не стал, вместо этого уточнил:
— Значит, магические вещи называют атратами?
— Не все, только самые мощные из них. Кстати, что ты слышал о своём предке, что обладал этим атратом?
— О! Это был один из самых выдающихся императоров нашей империи! При нем она выросла, чуть ли не вдвое. Правда теперь мне приходится пожинать плоды его великодержавной деятельности. Многие из тех провинций, что он присоединил, сейчас бунтуют против Алузы. А ещё, как раз при нем, начались гонения на магов, и против магии.
— Боялся конкуренции, — понимающе хмыкнул Гартош. — И это тебе так же придется исправлять. И ещё. Насколько я знаю из рассказа атрата, твой предок прожил довольно долгую жизнь. Он мог пожить и дольше, но Фатар решил, что достаточно, и выкачал из своего носителя всю энергию, и тем самым прекратил его жизненный путь.
Читуний нахмурился, но не стал комментировать слова собеседника, но его взгляд, брошенный на перстень, красноречиво говорил, что желания обладать этим атратом у него стало гораздо меньше.
— Что будем делать дальше? — спросил он. — Как ты собираешься исправлять то, что наворотил в Землях Мертвых, в прошлом году?
— Передо мной стояло две задачи. Первая — вытащить Лейзона из лап каги. Вторая — добиться смягчения сердца императора Ригилии, с тем, чтобы он отозвал свои претензии к императору Лотта. Вторую задачу я пытаюсь сейчас решить.
Читуний улыбнулся, и принял горделивую позу:
— И как ты считаешь, успешно справляешься с поставленной задачей? Посильна она тебе?
— Мне кажется, справляюсь вполне. Мне не пришлось ни кого убивать. Как раз наоборот, я излечил от всех болезней императора великой империи, включая те, что навесили на него каги. И в скором времени, мы возьмемся лечить его семью.
Монарх разом потерял всю свою напускную важность:
— Да, для меня сейчас, это самое главное. Но кроме этого, я хочу, чтобы ты помог мне избавиться от каги окончательно. Чтобы они больше не имели такого влияния в моей империи, какое имеют сейчас.
— Сделаю все, что в моих силах, — пообещал носитель.
— А как ты собираешься решить свою главную задачу, вытащить своего друга из лап каги? Монахи просто так его не отдадут. Или у тебя есть что предложить, и им тоже?
— Боюсь, что монахам мне предложить нечего. Все придется решать хитростью, и грубой силой. И то, и другое в наличии имеется.
— То есть, ты хочешь отправиться в те страшные горы?
— Именно.
Император задумчиво уставился во все еще зашторенное окно. Носитель, так же, не вставая, отодвинул штору, но император этого словно не заметил.
— Боюсь, что с монахами мне придется бороться самому, — наконец произнес монарх.
— Ну почему одному. У тебя вся империя в подчинении. Найди нужные рычаги, и заставь всю империю возненавидеть каги. И не просто ненавидеть, а и перестать бояться. И ты рано нас сбрасываешь со счетов. Мы не самоубийцы. Мы отправимся к каги вытащить нужного человека, а не сдохнуть там. К тому же, я не хочу брать с собой туда своих детей, они останутся здесь. Они хоть и молоды, но вполне приличные маги, и помогут тебе в первое время.
Читуний вздохнул, и встал с кресла:
— Будем надеяться, что у тебя все получится. А сейчас, я хотел бы пригласить сюда Солонта, и рассказать ему всё. Ты ведь не против?
— Против Солонта нет. А вот Грина лучше оставить в неведении. Так будет лучше для всех. И еще нужно позвать Алеандру, она в государственных делах весьма опытна. И этот опыт нам очень пригодится в борьбе с каги.
Император не возражал. Он позвонил в колокольчик, и новые участники беседы были приглашены.
Солонту пришлось все объяснять по новой. Бывший (а возможно, что и восстановленный) руководитель спецслужбы быстро осознал суть происходящего. Он пытался не показывать, что разозлен и раздосадован тем, что его использовали, как сопливого мальчишку. Вместо этого, он выразил своё восхищение Гартошу и Алеандре, блестяще проведенной операцией, по внедрение в доверие к императору великой страны. Но взгляд его стал более цепким и недоверчивым. Но, тем не менее, он выразил одобрение плана об избавлении от каги. И чтобы их место заняли контролируемые местные маги. Начали тут же набрасывать план действий, во время обсуждения которого все убедились, что опыта в государственных делах и интригах (что по сути одно и тоже), больше всех у Алеандры.
* * *
Весть о том, что они остаются в Алузе, младшие Осколы восприняли, как личное оскорбление. Никакие уговоры, и объяснения — мол, у вас тоже важная миссия, не смогли убедить в том, что их подло не обманули, и не дали поучаствовать в серьёзной заварушке. Пришлось старшему Осколу стукнуть по столу, и в приказном порядке объявить: младшие остаются в Алузе!
И не менее жестко добавить:
— Операция слишком сложная и опасная. Я не могу рисковать, и брать в неизвестность слабо подготовленных бойцов.
— Мы участвовали в войне против Гроброса! — с трудом сдерживая слезы, воскликнула Милена.
— Здесь нет Гроброса, и нет Виктании, — отрезал Гартош, и на этом спор прекратил.
Невидимая война с каги началась, когда их сторожевые заклинания, прикрепленные к императору и его семье, дали сбой. Их визит во дворец подкрепил самые наихудшие опасения монахов — их туда попросту не пустили. Через подкупы они узнали, что во дворце появились незнакомцы, и не отходят от императора ни на шаг. Не составило большого труда догадаться, что эти незнакомцы напрямую связаны с происшествием в горах, где погиб отряд каги.
А тут еще новая напасть, церкви, как сговорившись (а потом выяснилось, что именно сговорившись), ополчились против каги, вызвав волну недовольства странными и страшными соседями. Так что, оставив тайных соглядатаев, монахи спешно старались покинуть Ригилию.
Окрыленный первым успехом, Читуний объявил набор в первую школу магов. Не отставали от него и церкви, основав при каждой, свою подконтрольную школу. И вот тут случилась загвоздка — даже слабые маги не торопились выходить из подполья, памятуя недавние гонения, поэтому, даже те немногочисленные ученики, что пришли в императорскую школу, оставались без учителей. В церковных школах дела обстояли получше — владеющие магией жрецы имелись. Вот здесь и пригодились младшие Осколы, им пришлось занять место преподавателей в императорской школе. И нужно сказать, новая роль пришлась им вполне по душе, ведь среди учеников имелись симпатичные девушки, что особенно радовало Мартана и Зоктера, и юноши, что не могло не порадовать Милену.
