2.4. Интрига в письмах
Так или иначе, Георг Бареш был первым более или менее достоверно установленным владельцем манускрипта — во всяком случае, в отличие от Горжчицкого, Бареш упоминается в письмах Марци и Кирхера и сам участвует в переписке, по содержанию которой можно заключить, что он был непосредственным владельцем рукописи.
Об этом человеке известно очень мало, даже даты его рождения и смерти — 1585–1662 — довольно приблизительны, и в нашем распоряжении нет ни одного его мало-мальски достоверного портрета. Образование он, по-видимому, получил в одном из иезуитских колледжей; также есть указания на то, что Бареш обладал магистерской степенью по философии. Примерно в середине 1620-х годов он прибывает в Прагу, а незадолго до этого, видимо, знакомится с Рафаэлем Собегордым-Мнишовским и Иоганном Марци. Владельцем манускрипта Бареш стал, судя по всему, в промежутке между 1625 и 1636 годами и начал предпринимать усилия по его расшифровке — во всяком случае, об этом свидетельствуют попытки завязать переписку с Афанасием Кирхером, который слыл знатоком древних языков и, если верить источникам, увлекался изучением разнообразных шифров и иероглифов. Видимо, сотрудничества по какой-то причине не получилось. Есть предположения о том, что Кирхер предложил Барешу продать ему книгу, но получил отказ и потом в течение многих лет алхимик пытался расшифровать рукопись самостоятельно.
Перед смертью, последовавшей около 1662 года, Бареш завещал свои коллекции, алхимическое оборудование и книги другу — Иоганну Марци, который на тот момент занимал должность ректора Карлова университета в Праге.
Разносторонность интересов и глубина познаний Иоганна Марци вызывает огромное уважение даже у нас — хотя по сравнению с людьми XVII столетия мы обладаем гораздо большими возможностями в плане получения информации. Марци был придворным медиком, писал труды по физике и отдельным ее областям, например оптике. В 1639 году он опубликовал работу, посвященную динамике. Благодаря дружбе с Афанасием Кирхером начал по его примеру заниматься восточными языками. Ректор Пражского университета был неплохим специалистом в области тактики и фортификации — во время войны со шведами он принимал участие в обороне Праги.
И СНОВА ОБ АФАНАСИИ КИРХЕРЕ
Он был специалистом в области философии и богословия, владел множеством языков, с большим интересом занимался изучением естествознания: по признанию самого Афанасия Кирхера, его очень увлекали такие явления природы, как миражи и вулканы. Подобных людей называли еще «полиматами», «энциклопедистами», «универсальными людьми», «людьми эпохи Возрождения». Яркий пример — Леонардо да Винчи. При жизни имя Кирхера было известно на всю Европу, его почитали за честь назвать своим другом короли и высшие церковные иерархи.
Именно Марци называют в числе возможных «изготовителей» манускрипта, причем подводят под эту историю некую политическую подоплеку…
Дело в том, что Иоганн Марци последовательно выступал против вмешательства набиравших силу иезуитов в дела Пражского университета. А одной из самых влиятельных фигур «общества Иисуса» был тогда Афанасий Кирхер. И существует довольно популярная в среде исследователей «манускрипта Войнича» версия о том, что Марци подделал как письма Бареша, так и собственно манускрипт для того, чтобы дискредитировать Кирхера, известного своими обширными познаниями и честолюбием. Мол, «нерасшифровываемая» рукопись станет хорошим щелчком по носу для знаменитого богослова и ученого. Какие можно привести «за» и «против» этой версии?
Во-первых, Иоганн Марци, который был одним из самых образованных и просвещенных людей Европы своего времени, обладал всеми необходимыми знаниями и ресурсами для того, чтобы изготовить качественную подделку и с ее помощью поставить в тупик Афанасия Кирхера. Тем более что подобные розыгрыши уже имели место. Известно, что Кирхеру уже доводилось получать сфабрикованные шутниками «древние» документы с просьбами расшифровать их.
Во-вторых, существование Георга Бареша по большому счету подтверждается только перепиской относительно манускрипта, что заставляет некоторых исследователей задаваться вопросом: «А был ли мальчик? Может быть, личность Бареша тоже является частью продуманной мистификации?»
На этом, пожалуй, «за» заканчиваются и начинаются «против».
Для начала обратим внимание на то, что если вся история с перепиской Марци, Кирхера и других заинтересованных лиц относительно манускрипта — не более чем мистификация, то мистификация эта была явно затянувшейся. Ведь в общей сложности письма Георга Бареша, Марци, Кирхера охватывают промежуток в три десятка лет! Даже если бы Иоганн Марци жаждал во что бы то ни стало опозорить знаменитого иезуита и дискредитировать его знания, для чего и создал манускрипт, — не слишком ли это был громоздкий способ?
Кроме того, Марци и Кирхер на протяжении долгих лет вполне мирно общались, более того — дружили и с большим уважением относились к образованности и познаниям друг друга. Более того, когда Марци отправил своего сына учиться в Рим, он поручил «присмотреть за ребенком» именно Кирхеру. Представляется, что и «ненависть» Марци к иезуитам сильно преувеличена — он сам в юности получал духовное образование, и есть упоминания о том, что незадолго до смерти он сам стал членом «общества Иисуса».
Также нужно упомянуть, что за все время изучения манускрипта Войнича не было обнаружено никаких пометок, записей или других свидетельств того, что рукопись изготовлена Марци, а не просто являлась его собственностью.
Иоганн Марци умер в 1667 году, незадолго до смерти составив завещание и отписав свою огромную библиотеку сыну Иоганну-Людвигу…
Некоторые сохранившиеся письма Марци находятся ныне в Национальной библиотеке Чешской республики.
Еще одним возможным автором «манускрипта Войнича» называют иногда друга Иоганна Марци, Рафаэля Собегордого-Мнишовского, чешского юриста, литератора и государственного деятеля. Он родился в 1580 году, получил хорошее образование; помимо права, его интересы были связаны с историей, политикой, монастырской архитектурой.
Свою карьеру Собегордый начал с должности секретаря кардинала Мельхиора Клесла, а затем обучал будущего императора Священной Римской империи Фердинанда III чешскому языку. Видимо, этому человеку было тесно на репетиторской должности, и постепенно его начинают привлекать к политической деятельности: Собегордый-Мнишовский успешно ведет переговоры и добывает сведения во время многочисленных войн, занимается коррекцией и переводами законодательных государственных актов. Вскоре он получает должность прокурора. Но самое интересное — он серьезно увлекается разнообразными способами тайнописи, а также интересуется алхимией. Последнее не столь уж удивительно — в то время алхимия была весьма популярна. Рафаэль Собегордый-Мнишовский не только сам активно изучал алхимию, но и поддерживал контакты с представителями этой области: в его переписке найдены имена многих алхимиков того времени. Например, поляк Михаил Сендивогий (Сендзивой), некоторое время находившийся при дворе Рудольфа II.
