Не существует какой-то одной характерной черты, выделяющей людей среди остальных животных. Наш ненаглядный большой мозг, например, не является самым крупным в животном царстве как в абсолютном, так даже и в относительном выражении. Количество мозгового вещества голубых китов соответствует их статусу самого большого животного, когда-либо жившего на Земле, а у родственных нам неандертальцев мозги были не меньше наших, равно как и у капуцинов, если рассматривать в масштабе. Палеонтологи же традиционно отмечали прямохождение как отличительный признак человечества, выделяющий нас среди других приматов. Легко понять почему. Все обезьяны могут ходить прямо, но такая поза не является для них привычной. Так, например, наши ближайшие родственники по генеалогическому древу — шимпанзе и бонобо — обычно передвигаются по земле на четвереньках, и их скелет отличается от нашего соответствующим образом. Их позвоночник относительно прямой, у них выступающие большие пальцы на ногах, а их передние конечности одновременно подходят и для передвижения по деревьям, и для ходьбы на четвереньках. На самом деле их способ перемещения по земле — это лишь еще один вариант движения по лесной почве, представляющий другой эволюционный путь, отличный от того, по которому зашагали наши предки. Он ничем не лучше и не хуже. Он просто другой.
Люси, однако, была совсем непохожей на шимпанзе. Ее позвоночник демонстрирует важнейшее изменение, связанное с нашим странным способом перемещения в пространстве, ставшим, скорее всего, следствием еще одной эволюционной случайности, которая обернулась грандиозными последствиями. Таким образом, вполне вероятно, что древнейшие предки человека разработали уникальный способ передвижения, сделавший в итоге прямую осанку возможной с точки зрения биомеханики. Окаменелости видов вроде Ardipithecus ramidus — возрастом 4,4 миллиона лет, один из кандидатов на самого древнего известного человека — указывают на то, что некоторые из наших первых ископаемых родственников, все еще оставаясь на деревьях, начали передвигаться с необычной для того времени прямой осанкой
[42]. Эти первые люди как минимум временами расхаживали своеобразной неуклюжей походкой на двух ногах, двигаясь поверх веток, а не свисая с них. Таким образом, когда они стали больше времени проводить на земле, то у них уже была предрасположенность к прямохождению. Эволюция продолжила данную тенденцию, в то время как другие обезьяны пошли в своей биомеханике иными путями. К моменту, когда жила Люси, наши предки уже стояли во весь рост: в их позвоночнике прослеживаются соответствующие изменения.
Хотя нас в школе и призывали частенько «держать спину прямо», на самом деле мы по-настоящему на это не способны. Наши спины изогнуты. Чтобы это увидеть, вам даже не понадобится скелет. Посмотрите сбоку на любого стоящего человека, и вы заметите легкий S-образный изгиб позвоночника — выгнутый вперед у шеи, ниже он начинает загибаться назад, а ближе к тазу — снова вперед. Немного странно для двуногого существа. Динозавры вроде тираннозавра, например, умудрялись держать свои позвоночники горизонтально. Длинный балансирующий хвост облегчал им задачу. Нам же, чтобы стоять на ногах, в ходе эволюции понадобился вертикальный изогнутый позвоночник, который помогал бы распределять вес во время бега. Часть этой кривой — там, где поясничные позвонки загибаются вперед, — медики называют лордозом
, и палеонтологи способны обнаружить его, даже не имея в наличии позвоночника целиком
[43]. Это не какое-то отклонение или заболевание. Это попросту название обращенного выпуклостью вперед изгиба позвоночника в нижней его части, играющего важную роль в поддержании равновесия. Поясничные позвонки имеют клиновидную форму — толщина кости сзади меньше, чем спереди. У Люси и других родственных ей австралопитеков уже был этот изгиб позвоночника, который наряду с остальными признаками черепа, стопы и таза указывает на то, что они ходили подобно нам. Строение костей обязывает их стоять и двигаться определенным образом, причем мы можем себе это представить, хотя и опоздали на несколько миллионов лет, чтобы посмотреть, как они двигались в жизни.
Вполне возможно, однако, что Люси и не была одним из наших прямых предков. Провести непрерывные линии родства от живущих ныне видов к вымершим — невероятно сложная, а чаще всего и невыполнимая задача. Люси входит в ту же категорию, что пикайя и тиктаалик — она является переходной формой, помогающей нам понять, как происходили анатомические изменения. На данный момент Australopithecus afarensis — не самый плохой кандидат на вид, из которого развился наш род Homo, однако в будущем новые окаменелости могут представить еще более подходящего кандидата. Как бы то ни было, скелеты Люси и ее сородичей говорят о том, что 3,3 миллиона лет назад позвоночник, таз, ноги и ступни древних людей уже были предназначены для прямохождения, хотя у них сохранялись гибкие плечи, длинные руки, а также немного загнутые кисти, которые так пригодились их обитавшим на деревьях предкам парой миллионов лет раньше.
Мы несем в себе это наследие в большей степени, чем нам обычно хочется признавать. Люси и ее ближайшие родственники не так уж сильно от нас отличались. Между археоптериксом и порхающими во дворе птицами, между современными лошадьми и их крошечными предками с несколькими пальцами на ногах наподобие Eohippus имеется намного больше различий в строении скелета, чем между нами и Australopithecus afarensis. Люси была ниже нас ростом, ее челюсти сильнее выступали вперед, у нее не было высокого лба, равно как и объемного мозга за ним, ее грудная клетка расширялась книзу и так далее, однако в эволюционных масштабах все эти изменения довольно незначительные. Другими словами, Люси определенно была человеком, даже если ее кости и отличались немного от наших.
Если бы только рядом с Люси в этом затемненном выставочном павильоне был представлен скелет современного человека, тогда их сходство оказалось бы еще более очевидным. Не говоря уже о том, что посетители могли бы лучше себе представить, как мы выглядим изнутри. Лично я недооценивал наш собственный скелет, пока не закончил курс остеологии человека в Ратгерском университете примерно в то же время, когда и встретился с Люси. Одним холодным осенним вечером я пораньше пришел в аудиторию, так как не хотелось мерзнуть на улице. Напротив двери на металлической подставке стоял человеческий скелет неизвестного происхождения, некоторые кости были подписаны выцветающими черными чернилами. Прежде мне никогда не доводилось вблизи рассмотреть скелет человека. Я не раз проходил мимо них в музеях по пути в зал окаменелостей, да и частенько видел их в мультфильмах, в кино и других проявлениях поп-культуры, однако никогда не всматривался в них, чтобы по-настоящему оценить минималистичную красоту того, что скрывает наша плоть. У нас нет никаких вычурных украшений на теле, как у стегозавра. И мы недостаточно большие, чтобы наши кости выглядели массивными и громоздкими, как у гигантского ленивца мегатерия. Для позвоночных мы устроены относительно просто. И тем не менее, каким бы неинтересным ни был наш скелет по сравнению с большинством других существ, есть в нем нечто прекрасное и удивительное. В тот раз меня поразил локоть.
