Так появился Танатос у древних греков — бог, который просто делал свою работу. Кто-то должен был доставлять живых в царство мертвых, и эта роль досталась крылатому божеству. Миктлансиуатль у ацтеков меньше заботило перемещение между мирами — ее главной задачей было присматривать за останками покойных. Подобные сверхъестественные создания следили, чтобы переход от жизни к смерти совершался в установленном порядке. Они не были злыми и лишь выполняли возложенные на них роли. Вслед же за опустошениями, оставленными после себя чумой в Евразии XIV века, образ Смерти принял куда более зловещий оттенок. Именно тогда Смерть как персона стала пугающей. Человеческие жертвы были грандиозными, и чума навсегда оставила свой отпечаток в культурном сознании. В эти времена по Скандинавии распространился образ Песты — злобной старухи, бродившей от города к городу и решавшей, кому жить, а кому умереть. Классический образ смерти как старухи с косой тоже появился в результате этого европейского бедствия XIV века — облаченный в мантию скелет напоминал людям, во что они превратятся по прошествии времени, а косой старуха отрезала людей от мира живых, чтобы отнести собранный урожай в иной мир. Тем не менее, несмотря на это распространенное воплощение наших страхов, представления о поведении смерти варьировались. Иногда Смерть действительно убивала человека, которому предназначено умереть, и забирала его с собой. В других вариациях Смерть выступала скорее в роли проводника и посланника, являясь за теми, кого уже не стало. Как бы то ни было, этот образ врезался в общественное сознание, и теперь о Смерти именно в таком обличье знают практически во всех уголках мира. Скелеты стали символом мрачного и неизбежного конца, который нам всем светит, и это лишь усилило нашу зацикленность на них.
Наши длительные и сложные отношения со скелетами всевозможных видов уходят корнями во времена, когда древние люди вскрывали длинные кости, чтобы добраться до содержащегося в их сердцевине костного мозга. Пускай и не такие древние, как следы порезов со времен Homo erectus (человек прямоходящий), имеются культурные свидетельства того, что мы были помешаны на костях на протяжении очень долгого времени. Это демонстрируют легенды, распространенные в культурах, существовавших до развития науки, — их рассказывали люди, чтобы придать какой-то смысл окаменелым костям. Да, скелет или череп служит напоминанием о том, что ждет нас впереди, однако этим дело не ограничивается. Скелеты способствуют поддержанию символизма в наших культурах. Возьмем, к примеру, первый найденный археологами культ черепов.
Расположенный на территории Турции Гёбекли-Тепе считается одним из древнейших известных храмов. Развалины этого храмового комплекса имеют округлую форму, а сохранившиеся колонны и участки стен выглядят так, словно кто-то просто снял с них крышу. В ходе анализа обнаруженных во время раскопок костей, результаты которого были опубликованы в 2017 году, археолог Джулия Грески вместе с коллегами установила, что на многих из 408 найденных там фрагментов черепов имелись порезы или отверстия. Они не появились в результате грубого обращения с трупами во время погребения, их сделали специально: порезами отмечены места, где с костей была удалена плоть, а как минимум на одном обломке черепа имелось отверстие, просверленное, чтобы подвесить его на веревке
[76].
Никто не знает, кому принадлежали эти черепа. В районе храма отсутствуют захоронения людей. Есть лишь фрагменты костей. Невозможно сказать, с какой целью собирали эти черепа, почитали или презирали их владельцев. Как бы то ни было, здесь к черепам и их фрагментам относились с трепетом и интересом, и такое явление назвали культом черепов. Эти люди были далеко не единственными, одержимыми подобным увлечением. На протяжении веков у подобных культов в разных регионах сложились свои представления о черепах и их значимости для живых и мертвых. Так, например, в месте раскопок под названием Северная Телль-Карасса в Сирии передняя поверхность найденных черепов была порезана и повреждена — археологи интерпретировали подобное обращение как ритуальное наказание в загробной жизни. Кто бы ни заведовал храмом Гёбекли-Тепе, у них однозначно был интерес к человеческим черепам. Помимо найденных фрагментов археологи наткнулись на культурные зацепки, которые подчеркивали специфическую природу помешательства этих людей на костях. Были обнаружены безголовые статуэтки, небольшие фигурки в виде головы, представленные как жертвоприношения, и другие произведения древнего искусства, изображавшие обезглавленных людей.
Разумеется, помешательство на костях было присуще не только древним людям. Кости по сей день сохраняют важность для верующих, пускай и не всегда играют в религии центральную роль: это святые мощи. В различных буддистских, индуистских, мусульманских и христианских культурах люди собирали останки, которые, как считалось, сохраняли особые свойства после смерти, и поклонялись им. Вместе с тем никто не делал этого с таким большим размахом, как католики. Столь банальная вещь, как обломок неопознанной кости, могла быть вплетена в узоры роскошных тканей и обрамлена драгоценными металлами, которых святые наверняка избегали при жизни. И хотя эти останки сами по себе и не способны к исцелению, считается, что они связывают тех, кто пришел их почтить, с Богом. Это усилители сигнала для прихожан, желающих гарантированно донести свои молитвы до адресата.
Исполнение желаний, впрочем, — не единственный аспект святых мощей. Отчасти их притягательность, как пишет Питер Мансо в своей книге «Лохмотья и кости» (Rag and Bone), объясняется тем, что эти останки воплощают в себе не просто что-то, а кого-то — человека, представляющего особую значимость для верующих, некий более жуткий аналог случайной мимолетной встречи со знаменитостью в ресторане
[77]. Святые становятся знаменитостями среди верующих, а встречи с ними ищут уже после их кончины. Что, впрочем, не мешает им собирать толпы зрителей. В начале 2018 года иезуиты Канады и Просветители католический церкви (Catholic Christian Outreach) объездили всю Канаду с отрезанной рукой святого Франциска Ксаверия. Пожалуй, сложно найти более известную руку. Франциск Ксаверий был миссионером в XVI веке, первым, как считается, посетил Японию и Борнео, по пути крестив тысячи людей. Он также основал варварскую инквизицию на Гоа, которая наказывала, казнила и сжигала индуистов, если они, обратившись в католицизм, впоследствии возвращались к своей прежней религии. Это ужасное прошлое, казалось, никого не волновало. «Мы безумно его любим», — сказал сооснователь организации «Просветители католический церкви» Анжель Рени во время этой поездки — и отрезанная рука, которой, как считалось, Франциск Ксаверий и крестил людей, привлекала в каждом городе тысячи верующих и в итоге была возвращена в Рим
[78]. И это не единственный существующий в мире предполагаемый кусочек святого Франциска Ксаверия. По преданию, в 1614 году, когда его труп был выставлен на обозрение на Гоа, одна из пришедших женщин откусила у него палец на ноге. Неизвестно, что именно подтолкнуло ее на подобный поступок, если это вообще правда, однако, согласно легенде, палец вернули, и оставшаяся от него кость по-прежнему лежит в церкви на Гоа, в то время как остальные фрагменты его тела — такие, как части рук и внутренние органы, — позже были более церемонно разделены между религиозными организациями, желавшими заполучить себе кусочек святого.
