К таким опознаниям относятся крайне серьезно, а определить по кучке костей, кому они принадлежали, — задача не из простых. Только некоторые кости способны наверняка указать биологический пол их владельца, но кости зачастую ничего не могут поведать — ну или создают невероятную путаницу, — когда дело касается таких деталей, как этническая принадлежность или другие характеристики, которые мы быстро можем определить, бросив взгляд на человека во плоти. И тем не менее антропологи стараются как могут, чтобы выведать секреты у того, что осталось.
Процесс обнаружения, извлечения и изучения скелетов варьируется от случая к случаю. Все зависит от того, кто занимается раскопками, где это происходит, а также от особенностей места раскопок. Человека, погребенного в Ла-Брея, палеонтологи достали совсем не так, как, к примеру, кости под церковью Сент-Брайд, и криминалистический анализ потенциального места преступления будет проводиться иначе, чем изучение исторического захоронения. И тем не менее, когда дело касается сбора данных, археологи и антропологи действуют в соответствии с определенными методиками, чтобы их работа была более-менее согласованной. Определение остеологического пола, оценка возраста смерти, описание зубов, изучение изменений скелета и костей после смерти — все это стандартные этапы работы.
Если же оставить в стороне рутинные стандарты и методы, то наукой движут вопросы о прошлом. Биоархеолог Кристина Киллгров, пишущая для Forbes, рассказала, каково было изучать римскую виллу под названием Оплонтис, уничтоженную Везувием в 79 г. н. э.
[89]. Это отличная иллюстрация того, как современные специалисты выполняют свою работу, начиная от вопросов, задаваемых учеными, и заканчивая используемыми методиками.
Так как Оплонтис был историческим местом — а не каким-то неизвестным захоронением в дебрях джунглей, — то об этой вилле и о том, кто мог там жить, уже многое знали. Настоящим подарком для ученых стало местное собрание скелетов. Во время предыдущих раскопок, проведенных здесь в 1980-х, в одном из помещений были обнаружены более 50 скелетов. Некоторые из них достали, другие оставили в том же положении, в котором они провели многие века. Вместе со своей аспиранткой Андреа Акоста Киллгров начала изучать ящики с извлеченными костями, чтобы воссоздать личности людей. «Мы измеряли их, искали признаки болезней или сросшихся переломов и тщательно описывали состояние их зубов», — писала Киллгров, и делала она все это, потому что, как нам уже известно, различные патологии и другие следы прожитой жизни частенько помогают хоть что-то узнать о том, кем были эти люди и чем они занимались многие годы тому назад
[90]. Что касается скелетов, оставленных на месте, то Киллгров с коллегами просканировала и сфотографировала их, прежде чем забрать на изучение, составив полную картину того, как выглядела комната, когда прибыли ученые. Насущный хлеб биоархеологии — тщательно описывать и анализировать кости, чтобы выяснить что-то новое про условия, в которых эти люди жили и умерли.
Естественно, не все скелеты обнаруживаются там, где их предполагается увидеть. Археологи ожидают и даже планируют найти человеческие останки, исследуя развалины древних жилищ или то, что осталось от кладбищ, однако у скелетов есть привычка показываться без предупреждения. В мае 2015 года сильнейший ураган пронесся по ирландскому графству Слайго, сметая все на своем пути. Мощные порывы ветра повалили дерево, росшее здесь более двух веков, и вместе с его корнями из земли поднялась верхняя часть человеческого скелета. Осмотр показал, что эти останки принадлежали мужчине (остеологический пол) примерно 22 лет, который, скорее всего, был убит острым предметом более тысячи лет назад — на костях его кистей и ребрах обнаружили следы от ножа, и, судя по всему, мужчину похоронили традиционным для христиан того времени способом
[91].
Тех же самых вопросов, что возникли в связи с телами в Оплонтисе и скелетом из-под дерева в Ирландии — кто были эти люди, какую жизнь они вели, — не избежал и скелет, обнаруженный под парковочной стоянкой в Англии. Впоследствии ученые определили, что скелет принадлежал Ричарду III, однако для такого заключения потребовалось исследование всевозможными методами, включая компьютерную томографию и изотопный анализ, а также сравнительную анатомию. Чрезвычайно сложно воссоздать чью-то жизнь по останкам, однако еще больше ответственности ложится на археологов, когда они заявляют, будто обнаружили британского монарха, которого в последний раз люди видели в 1485 году. Как особа королевской крови, Ричард получил такое количество внимания научного сообщества, которого удостаиваются, пожалуй, лишь самые необычные случаи. Многие из найденных тел могли бы познакомить нас с процессом идентификации таинственных останков — новые находки происходят чуть ли не ежедневно, — однако с точки зрения известности, тщательности исследования и обилия неожиданных и странных реакций людей на столь старые тела у Ричарда III попросту нет равных. Это как известное изречение Эмерсона наоборот: «Если нападаешь на короля, то остается только его убить». Если собираешься копнуть чье-то прошлое, то почему бы не выбрать короля?
Ричард III не удостоился традиционных похорон. Он не был погребен в замке или в могиле, которая кричала бы о его аристократическом статусе. Мертвецы, покоящиеся на вашем местном кладбище, получили больше церемониальных почестей и декоративных украшений, чем Ричард, когда его жизнь подошла к концу. Давно потерянному королю не досталось даже надгробного камня. Когда его обнаружили, это был лишь скалящийся из дыры в земле скелет — ни кусочка одеяний, драгоценностей или других предметов, которые помогли бы его идентифицировать. Чтобы опознать, кому принадлежат эти кости, археологам пришлось заняться усердной детективной работой. Нельзя заявлять, что ты нашел короля, когда все, что у тебя есть, — это скелет какого-то средневекового бедняка. Только его кости могли приоткрыть завесу тайны над его личностью и жизнью, и если бы их нашли в любой другой момент истории, его хрупкие останки наверняка прозябали бы на полке вместе с остальными неопознанными костями.
Но прежде чем мы сможем поближе познакомиться с самим Ричардом, нам следует повидаться с его призраком — придуманным Шекспиром образом угрозы для английской короны.
Знаменитая трагедия Шекспира задала тон для большей части исторического наследия Ричарда III. Этот аристократ был «кривой, злой жабой» и «чрева материнского позор»
. С учетом подобных оскорблений от всех подряд неудивительно, что Ричард III в пьесе пытается этому противостоять и говорит: «Решился стать я подлецом и проклял / Ленивые забавы мирных дней». Стараясь соответствовать этой нескрываемой ненависти, различные авторы изображали самого презираемого за всю историю Англии правителя в неприглядных образах. Лоуренс Оливье создал канонический кинообраз Ричарда III. В фильме король предстал злобным негодяем, который хромал и поглядывал на зрителя, словно тот участвовал в его заговоре. С самого начала не оставалось сомнений, что перед нами злодей, и нас сразу же посвящали в его злобные планы полностью прибрать к своим рукам английскую корону. Помимо прочих козней, для этого он убил своих племянников в лондонском Тауэре. Но современное представление о нем куда более соответствовало человеку, останки которого были недавно обнаружены под парковочной стоянкой в Англии. Я имею в виду образ, созданный Бенедиктом Камбербэтчем в двух сериях телевизионного сериала «Пустая корона» в 2016 году. Не успели ученые познакомить общественность с основанным на научных данных описанием Ричарда III, как Камбербэтч своей театральной игрой еще больше подчеркнул дурную славу правителя.
