«Семантические атласы», декодирующие наши мысли, получают в лабораторных условиях. Кроме ученых, эта информация интересует спецслужбы, сыщиков и ревнивых мужей. Она позволяет отличить правду от лжи. Реакция мозга на показанные человеку портреты или другие изображения фиксируется лучше. Реконструировать увиденное можно с хорошей точностью. Аналогичные процессы происходят в мозгу при проговаривании или написании текста. Участников эксперимента просят прочесть инаугурационные речи Авраама Линкольна и Джона Кеннеди вслух, затем про себя. Выясняют, какие группы нейронов при этом задействованы. Пациенты читают эту чушь с разными интонациями. Все фиксируется в виде визуальных образов.
Пациенты, которые перенесли кровоизлияние в мозг или находятся в коматозном состоянии, часто теряют способность говорить. Однако если сосредоточить внимание на определенном слове или букве, то после обработки сигнала у них появляется возможность общения с внешним миром. Аналогичные процессы должны происходить и со стихами, которые при их сочинении повторяются автором десятки и сотни раз.
С передачей мыслей на расстояние дело обстоит иначе. Мозг генерирует электромагнитные колебания, которые распространяются в пространстве подобно радиоволнам. Они могут быть восприняты другим мозгом или прибором, настроенным «в резонанс». Для доказательства этого проводились опыты в обычном помещении и экранированных камерах. Металлические экраны ухудшали передачу мыслей.
При достаточной сосредоточенности человека его мысли на уровне бита информации (вопрос «да-нет») передаются с точностью до 70–80 процентов. Такие же результаты были получены при известном эксперименте с подводной лодкой. В определенные часы подводник садился за стол с разбросанными игральными картами. Потом брал одну из них, запаковывал в конверт, на котором ставил дату и время, и клал конверт в сейф. То же самое делал человек на берегу, пытаясь сосредоточиться на картах в подводной лодке. В результате три четверти картинок совпало, что случайностью не объяснишь.
Поэзия — высшая организация речи. Изобретение Крюгера вернуло мне именно такое понимание вещей. Мысленное проговаривание текста, так называемая субвокализация, в пространстве речи имеет приоритетное значение. Стихи, достигающие определенного канона и соответствующие какой-то постоянно изменяющейся гармонии, усваиваются «эфиром» лучше, чем речи политиков или изображения на игральных картах. Крюгер изучал в военной лаборатории электромагнитную ауру предполагаемого противника, но натолкнулся на поэзию футуристов.
Сигнал, исходящий от стихотворца, намного более устойчив, чем бытовая речь. Он входит в резонанс с электромагнитными колебаниями самой планеты и сохраняется «в воздухе» десятилетиями, если не веками. Я считал, что лучшая поэзия совпадает по фазе с гулом, исходящим от «сердца мира». Когда-нибудь этому явлению дадут более конкретное научное обоснование.
В гостях на родине (2)
Лед трескается, словно предсмертный крик старика, проигравшего в карты, словно пластиковый пупс в безвоздушной глубине, словно шов старой юбки на молодых бедрах. Его час конкретнее, чем двенадцатый удар курантов, и выстрел шампанского откатывает в угол инвалидную коляску, и обои хрипло обрываются со стен, забрасывая ее раскрывшимися рулонами, перед тем как опять свернуться. Сдавленное ворчание цинги, недовольный гул освобождения, грохот железнодорожных платформ; этот сдвиг стремителен и черен, как срам, расползающийся по мировой карте, пока вода не подомнет его под себя, утаскивая осколки в открытый океан горами слежавшегося мусора. Он тревожен, как настойчивый стук в дверь глухой ночью, он ослепляет, как соль, сводит с ума, как полнолуние, — даже хищная птица, парящая над расколовшимся простором, бледнеет своим скуластым лицом. Ледоход начинается в момент моего приземления. Надо избегать предрассудков и символики. Будем считать, что я рассчитал дату прилета.
Я так и скажу на местном телевизионном канале или в отделении ФСБ. Скажу, что во мне до сих пор сохранился инстинкт охотника и рыболова. Умел же я ходить с бреднем, сбивать кедровые шишки, пить неразбавленный спирт, есть сырую рыбу. Моя первая подруга вышла замуж за человека, который мог предсказать начало ледохода минута в минуту. Дурачок, фантик, королевич Елисей в джинсовом комбинезоне, но его знание реки… Именно их любовь и подлость освободили меня для бескрайней и веселой жизни, которая до сих пор продолжается. Человек, родившийся у реки, должен быть склонен к перемещениям. У озер люди вынуждены покрываться прыщами недовоплощенности. Я перемещающийся человек. Лицо перемещенное.
— Как много вы недобрали в этой жизни? — спросил журналист с недобрым лукавством. — Планы молодости осуществлены?
— Я уже не помню об этих планах. То, о чем я мечтал, сейчас выглядело бы бессмысленным. Каждому овощу — свое время.
— Вы могли бы достичь в вашей жизни значительно большего.
— Чего, например?
— Большего влияния.
— На кого?
— На людей. На политиков. На литературный процесс.
Я иногда думал об этом. Хотел поставить на место титулованных графоманов, очистить от скверны не только литературный, а весь культурный мир. Это забылось в одно мгновенье. Что-то случилось. То ли во мне, то ли в России, но я потерял интерес к справедливости. Активная жизненная позиция — это не про меня.
— У меня эта мысль возникает, только когда я болен. В принципе, влияние мне нужно для решения собственных проблем. Отечественная словесность больше этой проблемой не является.
— Вас должен знать читатель.
— Разберется читатель. Я не то чтобы об этом думаю, но уверен, что разберется.
Я действительно не сомневался в этом. Такова особенность моего организма. Нет ничего серьезного на свете — и всё. Когда ты так считаешь, тебя невозможно развести на обиду, гордыню, мораль, политику, философскую систему. Не надо вестись ни на что. Тебя разводят, а ты не ведись.
— Вы религиозный человек?
— В бога верят в молодости. Сейчас-то зачем? Молодость — время иллюзий, увлечений, красивых идей. Мне пятьдесят пять лет. Бродский в этом возрасте уже умер. К религии относился с уважением, но без фанатизма. Регулярно писал стихи под Рождество. Каждый человек живет и стареет в своем личном времени. Мне вот сейчас кажется, что у меня все только начинается. Хорошо, если не ошибаюсь.
— Про бога уточните, пожалуйста.
— В бога от страха верят? От неопределенности? — попытался вспомнить я. — Откуда этому взяться на старости лет? Разве что с похмелья. — Я посмотрел на вертящуюся сигаретку в руках у телевизионщика. — Проблема в том, что бог постоянно доказывает свое существование. У меня в жизни было невероятное количество экстремальных ситуаций. Переворачивался на машине, прыгал с поезда, устраивал и устранял пожары, тонул… Одним везением объяснить этого не могу. Мне кто-то помогает. Не знаю только кто.
— Вам по-прежнему снятся тексты книг?
— Снятся, но я привык. Почти не обращаю внимания.
