Если вы посмотрите на разницу между средними и лучшими фондами облигаций за десятилетний период, выяснится, что там будет всего полпроцента в год – это очень тесно. Половина всех управляющих окажется распределённой в 0,5 % годовой доходности. Если посмотреть на управляющих фондами акций, где труднее обойтись тупой математикой – у управляющих будет 5 % разница, у хедж-фондов – 7 %, у фондов недвиги – 9 %, это за десятилетний период. Это разница между средними менеджерами и лучшими менеджерами. А у венчурных фондов – тех, что раскрывают данные, – будет разница уже во все 40 %.
Если вы хотите активно торговать ценными бумагами, стоит ли тратить время и энергию на торговлю облигациями? Даже если вы станете одним из лучших (а это вряд ли), заметной разницы между вами и средним фондом почти не будет.
Поэтому если уж заниматься поиском неэффективностей и становиться лучшим, надо идти в венчурные капиталисты – награда будет достойная.
Выводы такие: следует больше всего внимания уделить распределению активов по классам и акцент сделать на акциях. Поиском удачного времени для входа на рынок заниматься не стоит. А что касается выбора индивидуальных бумаг – это уже решение каждого отдельного управляющего, активно торговать или нет. Куда это привело йельский портфель?
Примерно 11 % вложено в американские акции, 15 % в акции других стран, 4 % в облигации, то есть традиционные активы составляют лишь 30 % портфеля. Ещё 23 % вложено в фундаментально раскоррелированные хедж-фонды. Реальный сектор – действительно реальный: лес, нефть, газ и недвижимость – это 28 % портфеля. А частные инвестиции – это стартапы и финансирование слияний и поглощений – 19 % активов.
Если применить к этому портфелю критерии, о которых я писал, – ориентацию на акционерный капитал и диверсификацию, станет понятно, что лишь 4 % портфеля вложены в фиксированный доход, а остальное рассчитано на долгий срок и прирост стоимости. По сравнению с традиционной моделью, где 50 % вкладывалось в американские акции и 40 % в бонды – это намного более серьёзная диверсификация.
Результаты, даже несмотря на суровые потери в 25 % всего фонда в 2008 году, оказались сногсшибательными. Если посчитать, чего добился йельский портфель за 20–25 лет, выяснится, что разница с традиционным управлением эндаументами принесла Йелю лишних 15 миллиардов долларов – это лучший результат из всех университетов. Когда у управляющего цель – действительно смотреть далеко-далеко в будущее и он не слишком гонится за быстрыми деньгами, такое возможно.
Можно спросить, какая у йельского портфеля бета? Ну, риск у него довольно низкий по статистическим меркам – гораздо ниже, чем у традиционных биржевых портфелей из торгуемых бумаг. Причина этого – отличная диверсификация, которая снижает риски университета. При этом куча людей смотрят на портфель и говорят: «Ууу, да у вас тут столько всего стрёмного – и венчурные инвестиции, и дрова из леса, и тысячи нефти». Да, эти инструменты индивидуально весьма рискованны, но магия диверсификации как раз и заключается в том, что, когда мы собираем активы, не зависящие друг от друга, складывая их в одну корзину, общий риск снижается. Поэтому у Йеля, на самом деле, низкорискованный портфель!
Инвестиции в зарубежные активы – вот интереснейшая часть. Это не только иностранные акции и облигации, которые составляют 15 % от фонда. Там есть и зарубежная недвижимость, есть вложения в венчурные проекты, в слияния и поглощения. Восточноевропейские, южноамериканские и азиатские рынки менее развиты, чем рынок США, и менее эффективны – поэтому там больше возможностей заработать. Плюс зарубежные активы номинированы в другой валюте – это тоже неплохой инструмент диверсификации.
Вы спросите: как же мне инвестировать в венчурный капитал, как мне купить коммерческую недвижимость в Нигерии и где мне взять облигации австралийских компаний? На эти вопросы, ребята, вы должны найти ответы сами. Я стратегией занимаюсь. А вы хоть раз сделайте домашнее задание.
Глава 22
Ведите себя достойно
Поведенческая экономика появилась в середине 1990-х; до этого о ней никто не знал. Теория эффективного рынка из второй части гораздо старше: идее больше 100 лет, а термину – лет 50. Но поведенческий подход к экономике – это новая охренительная революция. Поведенческие финансы – не психология, применённая к финансам. Это гораздо шире. Это все общественные науки в экономике. Очень популярное сейчас направление исследований британских учёных, и мы в нём напоследок хорошенько пороемся.
В некотором роде это реакция на экстремальные допущения, которые мы видим в математическом подходе к финансам и в экономических теориях. У них прекрасные структуры, но слишком много ограничений. Поначалу они вызывают восторг, потом ими начинают пользоваться слишком часто и не к месту, а потом доморощенные интеллектуалы сходят с ума.
Здоровые люди задумываются и понимают, что мир несовершенен, а реальные гомосапиенсы поступают совсем не так, как теоретические. Эти мысли и привели к появлению поведенческой экономики.
Люди совершают множество ошибок, но ошибки в финансовой сфере имеют свойство влиять на жизнь человека печально и надолго. В книгах по экономике о них пишут редко. Я собрал наиболее известные – все они хорошо знакомы мошенникам и часто эксплуатируются говнюками; они везде, они вокруг нас.
Сначала поговорим об очень общей проблеме: чрезмерной убеждённости в собственной правоте. В некотором смысле, это отрицание научного подхода в пользу религиозного. Разница в том, что наука ничего не принимает на веру. Наука – это прежде всего скептицизм. Вера – противоположность этому. Гомеопатики, антиваксеры, мастера рэйки, биоэнерготерапевты, веганы, яростные противники ГМО, астрологи и экстрасенсы – всё это одна шобла умалишённых, которые мало того, что полностью убеждены в своей ереси и закрыты голосу разума, но и зачастую агрессивно проповедуют свои упоротые взгляды. Нездоровая убеждённость в собственной правоте – бич столетия.
22.1. Чрезмерная самоуверенность
Давайте проведём небольшой эксперимент, игру. Я задам пару вопросов, а в ответ вы должны назвать не цифру, а интервал – в который с 90 % вероятностью попадёт ответ. Вы должны быть на 90 % уверены в своём ответе. Если я спрошу количество улиц в Москве, вы про себя отвечаете: я на 90 % уверен, что их от двух до четырех тысяч. Понятно, что гуглить нельзя – это эксперимент на другую тему.
Наиболее честно будет взять бумажку (или телефон) и записать свои ответы, чтобы потом не юлить. Попробуйте это сделать прямо сейчас, я подожду.
1. Население Нигерии.
2. Вес статуи Свободы. Без постамента.
3. Площадь пустыни Сахары.
4. Величина Пулитцеровской премии.
5. Стоимость одного грамма иридия.
Понятно, что вы можете дать очень широкие интервалы. Но представьте, что вы отвечаете на десять вопросов и вам нужно угадать девять из них (я прошу ровно 90 % уверенности), при этом надёжность ответа должна быть одинаковой – нельзя дать девяти вопросам очень широкий диапазон, а десятому – узкий или заведомо неправильный, так нечестно. Если нижняя граница от верхней отличается в десять раз – это немного подозрительно.
