– Хорошо. Можете увеличить скорость.
Иван перевел рычажок на следующее деление.
Сто пятьдесят метров.
– У меня все по-прежнему!
Двести метров.
– Никаких изменений!
Двести пятьдесят.
– Ух ты!
– Что?!
– На южной стене такие друзы кристаллов были! По-моему, аметисты. Но такие крупные!
Иван перевел дыхание. Нервы натянуты, что этот трос. Триста метров.
– Все по-прежнему!
Четыреста. Эта яма, что, бездонная?!
– Стоп!
– Что там?
– Вроде дно.
– Далеко?
– А я на нем стою. Кажется…
– Ты что, раньше не могла сказать?
Коцюба не ответила, и Круминю оставалось только ждать. Эх, не нужно было разрешать ей спуск, не нужно было в эту дыру соваться. Говорила ведь Ярослава: доверяй предчувствиям! А теперь не исправишь, события вышли из-под контроля. В тот самый миг вышли, когда Коцюба добралась до… Черт знает, до чего она там добралась?!
– Елена, почему молчишь?
– Командир, вы не поверите! Тут…
Договорить она не успела. Или успела, но Иван не расслышал? В уши ударил крик Маслова:
– Командир, нужна помощь! Скорее!
– Что случилось?!
– Не знаю… плохо… Скорее!
Сердце оборвалось в груди и покатилось куда-то, наверное, в черную бездну под ногами. Не пронесло… Иван тут же постарался взять себя в руки. Нужно действовать, немедленно!
– Елена, экстренный подъем! Включаю максимальную скорость, приготовься! – Не дожидаясь ответа, врубил лебедку.
– Петрограф! Командир, петрограф на дне остался! С замерами!
– Потом заберем!
Скорость он сбросил, только когда прожектор осветил летящую вверх девушку. Подхватил за плечо, выдернул из расщелины.
– Быстро в машину – в группе Пристинской ЧП! Вызывай на всех частотах!
Через три минуты шлюпка неслась к кратеру на предельной скорости.
– Шлюпка вызывает Лагерь! Ответьте! Шлюпка вызывает Лагерь!
– Вероника! Вероника! Что случилось?
– Старший группы Пристинская! Вызывает командир! Отвечайте! Маслов, почему молчите? Виктор!
На всех частотах была тишина. Затем склоны кратера выросли, рванулись навстречу. Круминь резко бросил машину вверх, и у него перехватило дыхание. Алая стена «облака» стояла почти у самого внутреннего склона, метров сто, не дальше. И она двигалась, даже на глаз заметно, как она приближалась к скалам.
– О боже! – вскрикнула рядом Коцюба.
Круминь оглянулся, проследил за ее взглядом. Он вывел шлюпку точно на лагерь. Собранные в кучу приборы, частично упакованное оборудование… и три лежащих на камнях человека. Он бросил шлюпку вниз, крикнул Елене: «Сиди здесь!» – и, как только опоры ударили в камень, распахнул дверь, выпрыгнул.
Он успел сделать два десятка шагов к лежащему ничком бортинженеру. А затем клубящаяся стена догнала его и проглотила беззвучно, как того кибера. Внутри «облако» оказалось густым, словно сметана, и липким, Круминь сразу же завяз в этой субстанции. Успел подумать: «Не туман…», и голова закружилась. Сильнее, еще сильнее…
Елена Коцюба. Земля, Крым, 31 июля
Медведева пристально посмотрела на подругу.
– Вот как было на самом деле. Но я понятия не имею, что ты нашла в пещере. Никаких видеозаписей нет, только твои изумленные восклицания. Что там было, Лена?
– Я не помню! Почему-то не могу это вспомнить.
– Это единственный пробел в нашей информации. Кроме тебя никто не знает, что было в пещере. – Янтарные глаза Медведевой налились пронзительно-ярким огнем.
Елена невольно поежилась:
– Ты что, думаешь, я вру?!
– Нет, не врешь. Правда не помнишь. И это очень плохо.
Медведева замолчала.
– А дальше что случилось? – не выдержав, поторопила ее Елена. – После того, как мы вернулись в лагерь?
Она и дышать перестала, готовясь услышать… что? Рассказ о собственной смерти?
– Едва вы сели и Иван выскочил из шлюпки, как лагерь накрыло «облаком». Естественно, связь сразу оборвалась.
– И ты не знаешь, что случилось там, внутри этой штуки? А Круминь?
Второй вопрос Медведева проигнорировала.
– Не знаю. Рост «облака» остановился, и минут пятнадцать ничего не происходило. Честно говоря, я очень испугалась. Хотела вызывать в рубку Алексея: если с командиром что-то случилось, он становился капитаном «Колумба». Но тут из «облака» вынырнула шлюпка. «Вахта, вызывает Шлюпка. Мы возвращаемся», – я никогда не слышала, чтоб Иван говорил таким голосом. Будто деревянный. А потом оказалось, что вы не помните ни о пещере, ни о «облаке». Вы думали, что высадка прошла штатно от начала и до конца. А главное, видеозаписи шлюпки это полностью подтверждали.
– Но это же…
Коцюба хотела сказать: «Это же невозможно!» – и осеклась. Возможно, еще как возможно. Именно эта запись и пошла в официальный отчет о высадке. И Елена была твердо уверена, что все в том отчете – правда. До позавчерашней прогулки по лесу уверена.
Рассказ Медведевой вроде бы все объяснял – и ничего не объяснял! Если группа Пристинской погибла в лагере, то как они могли через пятнадцать минут оказаться живыми и здоровыми в шлюпке? Живыми и здоровыми… Точно, что не здоровыми. И живыми ли? Да что же случилось в этом треклятом «облаке»?!
Медведева снова заговорила:
– Теперь второй твой вопрос – почему я молчала. Когда я бросилась к Ивану с расспросами и увидела изумление на его лице, когда просмотрела видеозаписи… Первое, о чем подумала, – я сошла с ума. О, это было бы самое простое, самое лучшее объяснение!
– Подожди, а как же контрольная запись? Запись прямой трансляции с видеокамер шлюпки? Что с ней?
– Да, если бы не эта запись… Она там, у тебя под рукой, в верхнем ящике стола. Я не включила ее в отчет. Две различные записи одного и того же события выглядели бы странно, особенно учитывая, что обе они подлинные. Нет, не спрашивай меня о мотивах, я не смогу объяснить. Я ждала, что в карантине хоть что-то выявят. Либо мою неадекватность, либо… Эксперты не нашли ничего: мы вернулись точно такими, как улетели. Или они пока не поняли, что нашли… А затем уже здесь, на Земле, в этом доме, Иван начал вспоминать, как ты, как остальные. И тогда я показала ему запись, рассказала, что видела и слышала. В тот же день позвонила Вероника, на следующее утро – ты. Остальное сама знаешь.
– Что сказал Круминь, когда узнал правду? И вообще, где он?
