Рихард Берг листал досье за досье. Факты, не объясненные наукой. Гипотезы, построенные на основе этих фактов. Вновь факты, опровергающие гипотезы. Материа ла накопилось очень много. Не было пока одного: никогда прежде ИПР столь явно и вызывающе не демонстрировал свое присутствие. Что ж, все когда-то происходит в первый раз.
Он выключил терминал, посмотрел, как бесшумно распахнулась дверь. Информации пока хватало, теперь надо ее переварить. Подземелье архива не располагало к размышлениям, куда приятнее заняться этим в собственном кабинете.
В лифте он внезапно сообразил, что голоден. «Сколько же я там просидел?», Рихард взглянул на часы и присвистнул мысленно. За полночь давно! Не удивительно, что есть хочется, – после бутербродов и кофе, которыми потчевал шеф, во рту и крошки не побывало. Ехать домой? Лилия, наверное, спать легла, будить ее придется. И шеф завтра с утра ждать будет. Какой там завтра, сегодня уже! Не зря ведь сказал: «Поговорим, когда у тебя появятся идеи». Значит, надо эти идеи сформулировать. Но прежде всего – поесть, на пустой желудок и дедукция не дедучит.
Берг поднялся на десятый этаж в круглосуточное автоматическое кафе для сотрудников. Сейчас здесь было почти пусто, лишь в дальнем углу за столиком сидели мужчина и женщина в форме с нашивками медицинской службы. Судя по тому, что сидели они уж очень близко друг к другу – есть в таких позах неудобно, – у парочки было романтическое свидание. Берг представил, с какого рода «романтикой» приходится иметь дело сотрудникам медслужбы в повседневности, хмыкнул сочувственно. Уселся спиной к медикам, чтобы не смущать, набрал на меню-пульте заказ, вставил в прорезь кассы платежную карточку.
За окном светилась всеми цветами радуги ночная иллюминация Столицы. «На бульварах еще полно народа, – подумалось вдруг. – Тех, кому завтра с утра не надо отправляться на службу». Может быть, именно от инспектора Рихарда Берга зависело, долго ли продлится эта их беззаботная жизнь?
С тихим мелодичным звоном на середине стола поднялась башенка-поднос с заказом. Две шпикачки с картофельным пюре в качестве гарнира, внушительная горка зеленого горошка, два куска пшеничного хлеба, чашка крепкого чая с лимоном. Хорошо, что Лилия не видит, а то б убила за такую «диету»! А ему нравилось плотно ужинать. Есть жирную, многокалорийную и малополезную пищу.
Рихард плотоядно облизнулся, придвинул тарелки и чашку, втянул аромат свежесваренных шпикачек. Прелесть! Все же еда – это не только процесс насыщения организма белками, жирами и углеводами, но и удовольствие. Очень конкретное удовольствие. Он подцепил шпикачку вилкой и смачно запустил в нее зубы.
На сытый желудок думать было приятней. Берг закрыл за собой дверь кабинета, помедлил и повернул защелку замка. Не то чтобы он опасался нежданного визита. Но как-то неуютно себя чувствовал после всего, что свалилось на голову, вернее, навалилось в голову.
В кабинете стоял полумрак. Рихард не стал зажигать свет, подкатил кресло к окну, сел. Следовало привести мысли в порядок, «сформулировать», как шеф говорит. Затем можно и на диванчик. У него оставалось часа четыре на сон. Вполне достаточно.
Берг проснулся в 7.00: последние лет десять он не пользовался будильником, внутренний хронометр сбоя не давал. Немного полежал, глядя, как за окном белые облачка медленно плывут по голубому небу. Затем отогнал утреннюю лень, резко вскочил, начиная новый рабочий день. Времени как раз хватало, чтобы без спешки убрать постель, размять мышцы, умыться, побриться, одеться. Спускаться в кафе не хотелось, потому Рихард приготовил кофе, с сомнением заглянул в холодильник. Сомнения подтвердились: остатки сыра не пережили его трехнедельного отсутствия. Уцелела лишь нераспечатанная пачка печенья. Даже в компании с чашкой кофе – полновесной поллитровой чашкой, а не той крохотулей, что подавала секретарша шефа, – называться завтраком эта еда не могла, и Берг пообещал себе, что впредь будет внимательнее следить за содержимым холодильника. Потом позвонил домой. Лилия была вышколена отменно: не спросила, приедет ли муж ночевать. Откуда он мог знать? День только начался и обещал быть напряженным. Неведомый противник успешно провел дебют и развивал инициативу. А Бергу только предстояло сделать первый ход. Он даже не расставил свои фигуры!
В 7.50 прозвучал звонок из приемной. Рихард включил визифон, и с экрана тут же улыбнулась как всегда прекрасная Лана.
– Доброе утро, Рихард!
– Доброе утро, Лана.
– В восемь ноль-ноль шеф ожидает вас у себя.
– Спасибо.
Экран погас. Теперь и Берг улыбнулся. За десять лет совместной работы он изучил привычки руководителя и радовался, когда удавалось правильно предугадать его действия.
Шеф сидел за столом и, увидев входящего Берга, махнул рукой, приглашая:
– Заходи, заходи!
– Доброе утро!
– Доброе? Приятно слышать это сегодня от тебя. – Шеф усмехнулся и кивнул на кресло. – Что ж, значит, доброе! Всю ночь просидел в архиве? Хоть поспать успел?
– Ничего, выспался.
– Ладно, если так. – Шеф сразу стал серьезным. – Выкладывай свои мысли.
– Я думаю, что мы имеем дело с вторжением инопланетного разума на Землю.
Берг выпалил, как в прорубь нырнул. И тут же взглянул на руководителя. Как тому нравится подобная версии?
– Да… – протянул бывший косморазведчик. – Выходит, я не ошибся, когда поручил тебе это дело. Не боишься делать смелые выводы. Что, ждешь возражений? Не дождешься. Я сам подумал о том же, когда отчет увидел.
– Разумеется, это предварительная версия, – поспешно уточнил Рихард.
– Разумеется. И единственная, объясняющая случившееся?
– Пока да.
– Причем это худший вариант развития событий из всех возможных. Затрагивающий не одну Евро́ссию, а все человечество.
– Я понимаю.
– Это замечательно, что ты понимаешь. Теперь слушай. Если твоя версия подтвердится, то итоги расследования нам мало что дадут. Скорее всего, мы вообще никак не сможем их интерпретировать. Стало быть, иметь они могут лишь второстепенное значение, научно-познавательное, так сказать. А первостепенное – это сохранение секретности операции. Не исключено, что от этого будет зависеть существование людей как вида. Это тоже понятно?
– Не совсем. Как итоги расследования могут быть второстепенными? Мы ведь не знаем, какова цель вторжения. А без этого как построить тактику и стратегию обороны?
– Какова бы ни была цель, угрозой является само существование этих… не знаю кого. Потому наша единственная тактика и стратегия – сделать, чтобы их не было на Земле. Вернее, чтобы никто не узнал, что они здесь побывали.
– Почему?
Шеф вздохнул, прикрыл глаза, помолчал. Потом грустно посмотрел на Берга.
– Жаль, Рихард, что приходится тебе это разжевывать. Но, наверное, необходимо. Человечество переживает очень непростой период своей истории. И неоднозначный. Миллионы лет наши предки жили на этой планете, шаг за шагом поднимаясь к тому, что принято называть венцом творения. Но оставаться здесь и дальше мы не можем. Мы не доверяем нашим соседям, – таким же людям, но с другими ценностями и принципами. Мы обязаны не доверять, если хотим выжить. Среднестатистический обыватель – не только в Евро́ссии, в любой стране мира, – боится жить на Земле. Боится за себя, за своих детей. Он слишком хорошо знает, что миллионы, сотни миллионов других людей его ненавидят. За цвет кожи, за язык, на котором он разговаривает, за бога, которого он вспоминает разве что по праздникам. Да тьфу ты – за пару свиных шпикачек, которые он съел на ужин! Ненавидят и не задумываясь убьют, если представится случай сделать это безнаказанно. Это наша реальность, Рихард. Обыватель боится жить на Земле. Но он не боится Дальнего Космоса! Космос – это настоящий небесный дар, добрая сказка. Космос – последняя надежда для потерявшего надежду человечества. До завершения проекта «Новая Европа» осталось меньше тридцати лет. И все! Конец страхам. Наши дети и внуки будут расти в новом мире. Им не нужно будет бояться. Сорок два парсека до ближайшего шахида с ядерной бомбой за пазухой – достаточно? Они построят такую державу, какую сами захотят, не считаясь с мнением «соседей». И ради этой державы свободных счастливых людей я готов на все. А ты?
