– Почему именно я? – Берг растерялся. Не ожидал услышать такую новость.
– На ближайшие десятилетия судьба Евро́ссии будет зависеть от человека, сидящего в этом кресле. Я не могу ее доверить никому, кроме тебя. Ты ведь особенный, правильно, инспектор Рихард Берг? Эдакий эволюционный выверт, человек, у которого мораль и нравственность «зашиты» в генотипе. Я давно об этом догадываться начал, еще когда твое досье увидел, потому и забрал тебя из тайной полиции. Уверен был, что рано или поздно ты понадобишься. Теперь время пришло.
Рихард криво усмехнулся. Оказывается, шеф знал о нем куда больше, чем можно было предположить. Не исключено, больше, чем Берг знал сам о себе? И шеф тоже собирался взвалить на его плечи груз ответственности за будущее человечества, как вчера Медведева. Нет, не совсем так. Аппетиты шефа были скромнее – сегодня речь шла только о судьбе Евро́ссии.
– Что ты молчишь? – поторопил начальник СБК.
– Да вот думаю. Пока наши потомки будут строить собственную, правильную, Евроссийскую сверхцивилизацию, где-то в другом конце Галактики корабль Консорциума, или китайцы, или арабы – да кто угодно! – найдут еще один «подарок» Путников. Или не один. И что тогда? Не получим ли мы Сверхврага, которого так старательно ищем? Мы ведь станем к тому времени совсем чужими друг другу, отгородившись парсеками. А чужой – значит враг, это аксиома нашей цивилизации.
Шеф крякнул от досады, покачал головой. Снова налил себе воды, сделал глоток.
– А ты «оптимист», как я посмотрю. Если такое, не дай бог, случится, радоваться останется лишь тому, что наша Горгона – первая. И это еще один аргумент в пользу того, что мы с тобой должны сохранить находку в тайне. Ладно, хватит разговоров, пора работать. Круминя и Коцюбу следует найти как можно скорее – они живая «утечка информации», о которой ты говорил. Очень жаль, что ты их упустил, но я понимаю: ты не всесилен. Я сам этим займусь, а ты возглавишь операцию прикрытия. Улики – уничтожить, дело, которое ведет твоя Арман, – закрыть. Тайная полиция и так слишком глубоко сунула нос в наши дела, не хотелось бы этот нос укорачивать. Дальше – дорабатывай легенду: пребывание на поверхности планеты несовместимо с жизнью, все, участвовавшие в высадках, погибли. Торжественные похороны и так далее. Их навигатора – на ментоскопирование. Если он в самом деле ничего не знает – списать по состоянию здоровья и… Он на Новую, кажется, собирался? Вот и к черту его, под постоянный присмотр тамошних гээсбешников. О корабле «Генезиса» не забудь – то, что они в отчете видели, тоже должно в легенду вписаться. Мол, крышу у разведчиков рвать начало, потому командир такую ахинею и сотворил. Вопросы?
– Медведеву вы тоже планируете ликвидировать – в соответствии с легендой?
Шеф поморщился, словно в стакане у него была не вода, а уксус.
– Ну спасибо, Рихард! Убийцей меня пока никто не называл. Ты что, впрямь считаешь, что я жажду их крови? Между прочим, моей старшей дочери, когда она ушла в ту экспедицию на «Пилигриме», было столько же, сколько Коцюбе сейчас. Я никого не предлагаю убивать! Я вообще не говорил об убийстве, я говорил о сохранении тайны! А это означает – найти и изолировать. На Лунной базе у нас есть такие закоулки, где человек будет жить десятилетиями без всякой связи с внешним миром. – Он снова улыбнулся, допил воду: – Ох, Рихард, Рихард, никак ты не избавишься от полицейских стереотипов. Это у них там – зачистки, ликвидации. А у нас в космофлоте все решается обычной изоляцией. Они же больные люди, с этим спорить не будешь? Ты дневник Коновальца читал, за Пристинской наблюдал, что от Маслова осталось, видел? Их в карантин нужно, под наблюдение врачей. В общем, я все сказал. Избавляйся от улик и закрывай дело.
Рихарду ничего не оставалось, как молча кивнуть, встать из-за стола и направиться к двери. Шеф повернул разговор так, что выходило, будто это он, инспектор Берг, решил организовать «зачистку» по собственному глупому рвению. Все верно, формально слово «ликвидация» в том их разговоре не прозвучало. «Должны знать только мы двое», – и понимай, как хочешь.
Он уже протянул руку, готовясь открыть дверь, когда шеф внезапно окликнул:
– Рихард, подожди минутку!
Берг обернулся. Начальник СБК спешил за ним следом. Подошел, взял за лацкан пиджака. Заглянул в глаза, произнес медленно, увесисто, чуть ли не по слогам:
– Рихард, обещай мне, что сохранишь тайну Горгоны. Ты никогда, никому не расскажешь, что произошло с экспедицией «Христофора Колумба».
Он смотрел долго, пристально. И Берг вдруг прочел в его светло-карих глазах за набухшими от хронического недосыпа веками смертный приговор. Разумеется, на Лунной базе существует сектор, в котором людей замуровывают навечно. Даже имена тех, кто живет там, могут быть неизвестны персоналу. Или не живет, но числится изолированным. И об этом тоже никто не будет знать. Для Медведевой, Круминя, Коцюбы места в секторе «сигма» не было.
А еще в глазах шефа он прочел приговор себе. Если он не даст обещание, то не выйдет живым из кабинета. Он понятия не имел, как это произойдет, но не сомневался: от смерти его отделяло одно короткое слово. Простое слово, но произнесенное так, что нарушить его он, «выверт эволюции» Рихард Берг, не сможет. Шеф знал эту его то ли силу, то ли слабость, и воспользовался.
Они стояли долго, Рихарду показалось – час. Хоть на самом деле прошло несколько секунд. Час спрессовался в секунды.
– Обещаю, – кивнул Берг.
Шеф помедлил немного. Затем облегченно вздохнул, отпустил лацкан, вытер выступившую на лбу испарину.
– Вот и славно. Ступай.
Иван Круминь. Земля, столица Евро́ссии, 8 августа
Иван грузно выбрался из кибертакси, захлопнул дверь. Машина шустро развернулась и понеслась, набирая скорость, вверх по эстакаде. А он остался. Одинокий человек на влажной серо-розовой керамоплитке тротуара.
В нескольких шагах от того места, где он стоял, тротуар превращался в широкую лестницу. Десять ступеней, а дальше – аллея, тянущаяся до самой реки. Красивая ухоженная алея с цветочными клумбами, фонтанами, беседками. Красивая и яркая даже в серый, дождливый день.
Впрочем, гулять по аллее Круминь не собирался. И уж тем более ему не нужно было идти к реке. Круминь шел к зданию, тридцатиэтажной громадой поднимающемуся над его головой. Ему много раз доводилось бывать здесь. Но сегодня здание выглядело иначе. Оно почему-то казалось мрачным и тяжеловесным, зловещим. Оно будто намеревалось обрушиться сверху, раздавить, уничтожить. Сегодня Круминь шел к начальнику Службы Безопасности Космофлота. Шел сдаваться.
Он собирался сделать именно то, что Слава просила не делать ни при каких обстоятельствах. И он обещал ей. Но обещание, как и сама Слава, осталось в прошлой жизни. Там остались работа, «пыльные тропинки далеких планет», друзья, его экипаж. А в этой, сегодняшней жизни, у него не было ничего. Значит, жизнь эта никакого смысла не имела.
Сегодня должна была закончиться кошмарная «эпопея», которую он сам начал когда-то, не поверив предчувствиям. Теперь Вероника, Степан, Виктор мертвы, – по его вине! Возможно, где-то умирает Елена, – по его вине! Ярослава бесследно исчезла, похищенная СБК. И даже Лешка Буланов, ни сном, ни духом не ведающий о случившемся, наверняка находится под негласным наблюдением спецслужб. А он, командир Иван Круминь, сотворивший все это, – жив, свободен, полон сил и здоровья. Больше чем полон – прямо-таки переполнен этой ненужной ему силой! Словно чья-то насмешка, злая ирония – что ты будешь делать дальше, командир Иван Круминь, нечеловек?
