Враждебно настроенного духа пламени.
– Защитник Дэрии, – прошептал ловчий.
Судя по его тону, все было не просто плохо, а очень-очень плохо.
– Узнав так много, нельзя просто уйти отсюда, – растягивая губы в жабью улыбку, сообщила мадам Пашири. – Ваша магисса не захотела отказываться от силы, и это убило ее.
Ловчий бросил хмурый взгляд на девушку, лежавшую на тонком матрасе, и повернулся к женщине.
– Да ты хуже ведьмы, – выплюнул он. – Сумасшедшая старуха, опаивающая девушек и лишающая их того, что для них как воздух.
– Какой ты сильный, но только на словах, – расхохоталась хозяйка «Прыгающего феникса». – Да только спасти никого не успел. Убить их!
Огненный дух пошел рябью и медленно, как-то уж слишком медленно двинулся к нам.
Мадам Пашири, хохоча, отошла к каменным полкам, вытащила оттуда бутыль вина и щедро плеснула себе в кубок.
– Он сопротивляется, – мужской шепот достиг меня раньше, чем я что-либо поняла. – Его хозяйка еще жива, но отозвать не может. Мне нужна твоя помощь. Усиль мою магию, и тогда мы пробьемся через блок.
Сжав челюсти, я наблюдала за приближающимся к нам элементалем. Протянула руку, даже не подумав огрызнуться. Какие могут быть слова, когда мы оба на волоске от смерти.
Мужчина мягко коснулся моей руки, встал за спиной. Я чувствовала его грудь, равномерное дыхание и биение сердца. Чувствовала, как мой внутренний резерв безболезненно расстается с энергией, подпитывает ею чужие чары.
Себастьян выдыхал какие-то слова. Но я не вслушивалась в них, только в его голос. Сейчас не важно ничего, кроме того, что я чувствую.
Легкость. Силы. Счастье.
А потом это все закончилось. Резко и даже болезненно. Заклинание, сотканное ловчим, ударило в огненного элементаля и накрыло его полупрозрачным колпаком. Не уничтожило.
Все, что было дальше, запомнилось мне яркими, но обрывочными картинками.
Вот мадам Пашири отбрасывает от себя кубок. Вино рваными грязными пятнами покрывает пол. Она пытается выхватить что-то с каменной полки, но Себастьян успевает остановить ее. Он заламывает преступнице руки, защелкивает такие знакомые наручники. Из особого металла.
Вот рядом почему-то оказывается Фобас, обнимает меня, трясет, что-то спрашивает. Я мотаю головой, пытаясь прийти в себя, но ничего не получается.
Вот он бросается к своей сестре, одним ударом кинжала разрубает цепь.
Дэрия открывает глаза, обнимает брата, плачет. Что-то говорит пересохшими губами, а Фобас подхватывает ее на руки и выносит из пещеры.
Я выхожу следом. За мной Себастьян ведет мадам Пашири. Она плюется, сыплет проклятиями, безумно хохочет и рассказывает, как молили о пощаде магиссы.
Кажется, я слышу удар. И она наконец замолкает…
Голова у меня кружится, тошнота подкатывает к горлу, ноги не гнутся. А потом яркий свет бьет по глазам.
Нет, утро не наступило. Просто на поляне настолько много людей с факелами и магическими светляками, что глазам больно. И это не горожане. Они забирают у Себастьяна преступницу.
Кто-то предлагает проводить меня до городских стен. Но я отказываюсь. Сама не знаю почему, но остаюсь в компании Себастьяна, Фобаса, Дэрии и еще нескольких людей главы Ордена.
Самый противный и ненавистный мне ловчий отдает приказы по поводу мадам Пашири. Потом требует срочно доставить из столицы специалистов по магической минералогии. Они должны исследовать феномен наших гор, понять, почему камни рассеивают природный магический поток. Естественно, это все должно идти под грифом «секретно»…
Вот Себастьян поворачивается ко мне и смотрит так, словно ждет, что я прямо сейчас кинусь докладывать неведомым врагам об этом открытии.
Но я просто киваю в знак того, что все поняла.
А потом…
– Себастьян! – хрипло говорит Дэрия и тянется к нему, а он осторожно забирает магиссу из рук брата и нежно прижимает к себе. – Я знала, что ты меня найдешь! Знала! Верила! Я так скучала!
Смотрю на это и понимаю, что надо было уходить раньше. Чтобы не видеть столь трогательной сцены.
Почему-то становится больно. Очень больно, особенно после того, что произошло между нами в пещере. После того, как наша магия слилась воедино.
«Дура ты, Иви, – шепчет рассудок. – Он ловчий, а ты ведьма. Пусть и не такая уж правильная. Между вами нет ничего общего!»
Я соглашаюсь с ним. Не до конца понимая, когда успела поверить в то, что что-то возможно. Тем более с ним.
И пока спасенная магисса обнимает за шею главу Ордена, я киваю Фобасу и ухожу. Теряюсь во тьме леса.
Убегаю, как должна убегать настоящая правильная ведьма.
Глава 17
Следующим утром легче стало лишь на самую чуточку. Я сама не понимала, что со мной происходит. Вроде вот радоваться должна: преступник найден, магисса спасена, а я скоро получу свободу и свои шансы на побег… Да только бежать почему-то больше не хотелось.
Я списывала свое состояние на то, что где-то в пещере ударилась головой. И теперь нормальное перемешалось с ненормальным.
А после завтрака перед моим домом обнаружился помятый Шарль.
– Иви, не убегай, – попросил он, стоило мне выйти на крыльцо. – Я с тобой поговорить хочу. Не так, как раньше! – добавил спешно, заметив мою реакцию.
– Говори, – пожала я плечами, облокачиваясь на перила.
– Мама так и не вернулась, – поджав губы, сообщил парень. – Раньше, когда она уходила на ночь, то хотя бы оставляла записки. Теперь же ничего.
– Уходила на ночь?
– Одинокая женщина… – замялся он. – Ну, ты понимаешь. Все хотят обустроить свою личную жизнь.
Ух! А ты-то как хотел!
Хотя теперь понятно, что не к мужику она уходила, а магисс до смерти мучила.
– Иви, я вот по какому вопросу. Точнее, просьбе. Ты ведь не злишься на маму?
– Серьезно? Она обвинила меня в ведьмовстве, донесла мэру ложные сведения! А я не должна на нее злиться?
– Иви! – Шарль бухнулся на колени. – Если ты не простишь маму, то ее могут серьезно наказать. Пожалуйста, ты ведь не такая! Не такая злая!
Да и ее судьбу буду решать теперь не я. Только парню об этом знать не стоит.
Я скрипнула зубами. Добрая ведьма – неправильная ведьма!
Меня разрывали два противоречивых чувства. Одно нашептывало о том, что стоит еще надавить, сделать больнее, страшнее. Другое же просило прислушиваться к самой себе, а не к сиюминутным эмоциям.
– Иви, – жалобно протянул парень.
– Пусть ее для начала найдут, – поджав губы, произнесла я. – Клевета – это противное, но не такое уж и серьезное преступление. Потому думаю, что твоя мать обойдется только штрафом. Все?
