– У вас занято? – спрашивает он у Грязных Дредов.
– Садись, – машет парень в ответ. Манфред отодвигает себе стул и вдруг осознает, что «парижский яппи», наряженный в безупречный двубортный костюм и подстриженный «ершиком», – на самом деле девица. На его долгий взгляд она отвечает скромным кивком и тенью улыбки на губах.
Грязные Дреды кивает куда заметнее.
– Ты – Манфред Масх? – берет он быка за рога. – А я-то как раз думал – что-то наше светило задерживается, пора бы и появиться.
– Это я. – Манфред пожимает Дредам руку, а в это же время его КПК осмотрительно проверяет цифровые отпечатки и убеждается в том, что хозяин руки – Боб Франклин, тот самый сметливый стартапер из «Рисерч Трайэнгл Парк»
[9], собаку съевший на венчурных инвестициях и недавно переключившийся на микроминиатюризацию электронной техники и космические проекты. Свой первый миллион Франклин заработал двадцать лет назад, и ныне он эксперт по инвестициям во все, что связано с экстропианством
[10]. Последнюю пятилетку он работал исключительно за пределами Америки, поскольку налоговики, лелея безумную мечту залатать-таки пробоину в извечно дефицитном федеральном бюджете, стали прибегать в отношении его к поистине инквизиционным методам. С Манфредом Боб был знаком уже почти десять лет благодаря закрытой емэйловой рассылке, однако глаза в глаза они смотрят друг другу впервые. Парижский яппи женского пола протягивает Масху визитку через стол – на картонном прямоугольничке изображен мелкий бес с трезубцем, летящий на бьющем из-под хвоста реактивном выбросе. Манфред удивленно вскидывает брови:
– Аннет Де Марко? Рад встрече. По-моему, вы первый маркетолог «Арианспейс», с которым я вижусь лично.
Она отвечает с теплой улыбкой:
– Пустяки, мне вот тоже еще не приходилось видеть вживую топовых венчурных альтруистов.
У нее парижский акцент, который напоминает, что она уже идет ему на уступки – хотя бы потому, что вступила в разговор. Камеры в ее сережках пристально следят за ним, записывая все в корпоративную память. Она – настоящая неоевропейка, мало похожая на большинство американских евроиммигрантов, заполонивших паб.
– Какое совпадение. – Масх осторожно кивает, еще не зная, как с ней обращаться. – Боб, я так понимаю, ты в деле?
– Истинно так, мужик. – Когда Франклин наклоняет голову, бисер, вплетенный в его дреды, шелестит. – С тех пор как медным тазом накрылся «Teledesic», я все ловлю шанс в какую-нибудь авантюру впутаться. Если у тебя есть путное предложение – мы в игре.
– Гм. – Крест на упомянутой Бобом спутниковой системе поставили сравнительно недорогие аэростаты и высотные беспилотники на солнечных батареях, экипированные лазерными ретрансляторами широкого спектра. С их появлением наметился нешуточный упадок в спутниковом бизнесе. – Рано или поздно перелом произойдет, я уверен, однако заранее извиняюсь за свой пессимизм, поскольку… – Масх выразительно глянул на Аннет из Парижа, – я не думаю, что нынешние флагманы этому поспособствуют.
– «Арианспейс» смотрит в будущее. – Аннет пожала плечами. – На одних запусках в космос картель не протянет. На орбите можно зарабатывать и чем-то помимо накрутки пропускной способности передатчиков. Нужно изучать новые возможности. Я помогла с диверсификацией производства, и теперь мы занимаемся проектированием реакторов для подводных лодок… и гостиничным менеджментом. – На последнем выпаде маска крутого менеджера дала трещину, пустив наружу росток иронии. – Что ж, по крайней мере, наша компания куда более гибкая, чем вся американская космическая индустрия.
– Может, и так, – пожимает плечами Манфред, аккуратно отхлебывая свое «берлинское светлое». Аннет тем часом пускается в долгие, полные натужного энтузиазма пояснения касательно того, какой из «Арианспейс» вышел крутой многозадачный дотком
[11] с ярко выраженной ориентировкой на орбитальные сервисы: полный спектр доходов от дополнительных услуг, предоставление локаций для съемок очередных киношек о Бонде, многообещающая сеть низкоорбитальных «летучих отелей». Очевидно, что сей агитпроп – не ее личная инициатива. Выражение ее лица не в пример информативнее слов – уныние так и корежит его в определенные моменты, и эту картинку ее корпоративные сережки засечь уж никак не в силах. Манфред подыгрывает напропалую – с серьезным видом кивает время от времени, старается сделать вид, будто принимает все за чистую монету; но весь этот мимический саботаж ему сейчас куда милее потока маркетинговых данных. Франклин спрятал подбородок за высоким бокалом, силясь не расхохотаться: свое собственное отношение к тирану-работодателю и его деятельности Аннет комментирует исподтишка выразительными и не всегда приличными жестами. На самом деле болтовня ее значит лишь одно: «Арианспейс» пока что держится на плаву благодаря всем этим помпезным орбитальным отелям и космическому туризму, в отличие от тех же «Локхид-Мартин-Боинг», сдувшихся, едва иссяк поток подачек от Пентагона – горе тебе, о суровая одиннадцатая глава всеобщего свода федеральных законов США «О банкротстве», и да воздастся тебе за неверие и непатриотичность!
Тут за стол присаживается новый человек, шкет в гавайской рубашке психоделичной расцветки, с заметно протекающими авторучками в нагрудном кармашке и шелушащейся от солнечного ожога кожей.
– Привет, Боб! – восклицает новоприбывший. – Как жизнь?
– Помаленьку. – Франклин кивает Манфреду. – Манфред, знакомься, Иван Макдональд. Иван – это Манфред. Садись, дружище. Иван – магистр уличного искусства, в рисовании высокопрочным бетоном души не чает.
– Замечу, прорезиненным бетоном! – возвещает Иван несколько громче, чем следовало. – Розовым прорезиненным бетоном!
– О! – Каким-то образом Ивану удается спровоцировать легкую смену приоритетов – Аннет из «Арианспейс», исполнив, похоже, свой долг, сбросила личину маркетингового зомби и перешла на нормальную человеческую речь. – Так это вы облепили той розовой жижей Рейхстаг, угадала? Перенасыщенная углекислотой основа с примесью полигидрата полиметилсилоксана? – Она хлопает в ладоши, в глазах горит восторг. – Высший класс!
– Он облепил что? – бормочет Манфред на ухо Бобу. Тот пожимает плечами.
– Не спрашивай, я-то всего лишь инженер.
– С известняком и песчаниками Иван работает не хуже, чем с бетоном, – он просто гений! – Аннет улыбается Манфреду. – Заляпать сверхпрочной резиной столп автократии – ну разве не остроумно?
