Под плазмой корабельных дюз простирается неохватный океан вихрящихся облаков: оранжевый, коричневый и грязно-серый серпантин лениво окутывает распухший горизонт Юпитера. «Эрнест Алый» ступает на орбиту планеты, ныряя в ее опасное магнитное поле. Вдоль тубулярного корпуса корабля пробегают вспышки статических разрядов, изгибаясь дугами над сиреневым реактивным потоком. Плазменно-ионный двигатель пашет на всю катушку по извергаемой массе; сейчас его удельный импульс почти столь же низок, сколь у термоядерного двигателя, притом скорость разгона частиц плазмы на максимуме. Через час двигатель отключится, и космический приют уйдет в пологий маневр к Ганимеду, ну а потом снова падет на орбиту Амальтеи, четвертой луны Юпитера, почти единственного изобильного месторождения в кольце Госсамера
[68].
Приютские – далеко не первые «люди в жестянке», добравшиеся до юпитерианской субсистемы, зато первая негосударственная экспедиция. Сетевой приемник здесь, в этой глуши, сосет через соломинку заскорузлые сопли – вокруг только пара сотен микрозондов с мышиными мозгами и несколько механических динозавров, оставшихся от НАСА или от Европейского космического агентства. Теперь они находятся так далеко от колыбели в Солнечной системе, что немалая часть ячеек памяти в их аппарате связи используется под буферный накопитель информации: доползая до Юпитера, новости порядком стареют.
В компании примерно половины проснувшихся пассажиров Эмбер с восхищением смотрит за этой картиной из общего зала. Конструкционно общие залы представляли собой этакие вытянутые «гильзы» с двойными стеклами, помещенные в центр корабля; стены прошиты трубами, где хранился основной запас корабельной воды, а в одном конце «гильзы» стоит видеоэкран, в реальном времени транслирующий трехмерное изображение плывущей под ними планеты. Торец корабля тщательно уплотнен и заизолирован – так, чтобы между его обитателями и захваченными магнитосферой Юпитера заряженными частицами оказалось как можно больше всего.
– Вот бы там искупаться! – вздыхает Лили. – Только представьте – нырнуть в такое море… – В окне-экране появляется ее аватарка, скользящая в купальнике на серебристого цвета серфинговой доске вниз по километрам вакуума.
– Смотри не подгори, – подкалывает кто-то – надо думать, Кэс; кожа аватарки Лили вдруг краснеет, словно жарящееся мясо; фигурка отчаянно размахивает ручками, будто предупреждая.
– И тебе того же желаю! И окну, в которое ты пролез.
Виртуальный вакуум за окном заполнила возня аватарок – по большей части таких, что были сделаны по образу и подобию человеческому. Они сошлись в потешной битве – так половина детей на борту сбрасывала подсознательный страх перед неизвестным. Ведь за пределами корабля-приюта таилась враждебная окружающая среда – тому порукой был поджаренный аватар Лили.
Эмбер берет инфоблокнот и возвращается к работе. Ей предстояло заполнить кипу бланков и тьму документов, прежде чем экспедиция приступит к работе. В голове у нее – грозная мешанина цифр и фактов. Масса Юпитера – 1,9×1027 кг. Вокруг него обращается двадцать девять лун и примерно двести тысяч мелких тел вроде обломков метеоритов, по размерам превышающих фрагменты колец, ведь Юпитер, как и Сатурн, тоже располагает кольцами, пусть и не столь заметными. В общей сложности сюда добрались шесть больших государственных орбитальных платформ и еще двести семнадцать микрозондов, из коих все, за исключением шести, частно развлекательные. Первую пилотируемую экспедицию снарядили шесть лет назад лаборатории ESA; за ней последовали парочка сумасшедших космических старателей и коммерческая станция, разбросавшая полмиллиона пикозондов по всей юпитерианской системе. Теперь прибыл и «Алый», а вместе с ним еще три судна с человеческим грузом (одно с Марса, а два других – с низкой околоземной). Колонизация будто бы идет полным ходом – если бы не одно «но»: задействовано было как минимум четыре взаимоисключающих Великих Плана касательно того, как нам обустроить старый добрый Юпитер.
Кто-то тыкает в Эмбер пальцем:
– Эй, что творишь?
Она открывает глаза. Перед ней – Сю Ань собственной персоной.
– Домашку разгребаю. Мы тут, конечно, прилетели на Амальтею, но наш банковский счет остался в Рено, поэтому кто-то должен заполнить все бумаги. Моника просила меня с этим помочь. Та еще фигня.
Ань наклоняется поближе к экрану блокнота и всматривается в перевернутый текст.
– Агентство по защите окружающей среды?
– Оно самое. «Предварительный анализ возможного влияния на окружающую среду» – форма 204-б, страница вторая. Мне нужно перечислить все непроточные водоемы в пяти километрах от зоны добычи полезных ископаемых. Если же шахта пролегает ниже уровня грунтовых вод – перечислить все ручьи, водоемы и реки на расстоянии, равном глубине шахты в метрах, умноженной на пятьсот метров, вплоть до максимального расстояния в десять километров ниже по течению в направлении главного уклона местности. Для всех водоемов требуется составить список всех подвергающихся опасности или включенных в списки охраняемых видов птиц, рыб, млекопитающих, рептилий, беспозвоночных или растений, обитающих в пределах десяти километров…
– …от шахты на Амальтее, что обращается на расстоянии 180 тысяч километров от Юпитера, не имеет атмосферы и на поверхности которой можно схватить смертельную дозу облучения всего за полчаса? – Ань покачивает головой – и тут же портит всю игру, хихикая.
Эмбер глядит наверх. На стенке-экране перед ней, где все еще в разгаре виртуальная драка, кто-то – наверное, Ник или Борис – пристал к ее аватарке: сзади ее жмет огромный мультяшный пес с хлопающими ушами и неправдоподобно большим причиндалом, явно намереваясь вступить в цифровой половой контакт.
– Вот мерзавцы! – Стряхивая первоначальное оцепенение, вызванное абсурдностью сцены, Эмбер отшвыривает электронные бланки и выводит на экран новый аватар, придуманный ею накануне вечером. Новичка зовут Спайк, и он – очень злой тип. Снося псу в один удар голову, он мочится ему в трахею (человеческую – зато анатомически правдоподобную), а Эмбер тем временем сканирует окрестности, пытаясь догадаться, кто из этих хохочущих малолетних придурков мог быть автором похотливой псины.
– Дети, остыньте!
Эмбер оборачивается на голос. На звуки всеобщего разгула выходит одна из прото-Франклинов – темнокожая женщина лет двадцати с небольшим.
– Вас уже и пятьсот секунд одних нельзя оставить, чтоб драка не началась?
– Это не драка, а силовой обмен мнениями! – поправляет Эмбер.
– Ну да, ну да. – Франклин со скрещенными руками и чопорно-покровительственным выражением на ее (их!) лице отклоняется назад, зависая в воздухе. – Мы уже слышали эту сказочку. В любом случае, – женщина широким интерактивным жестом очищает экран от детских аватарок, – у меня новость, мерзкие детишки. Нашу заявку утвердили! Как только выключим двигатель и оформим все бумаги, фабрика начнет работу. Пришло время всем показать, из какого теста мы сделаны…
