Что будет здесь?
Новая серьга с выгравированной руной заняла место в правом ухе. После вчерашней попытки оборота она еще так и не поговорила с куратором. Да, хорошо бы знать, кто же у них куратор? Вроде бы он должен быть на церемонии…
Погруженная в свои мысли, она не заметила, как оказалась в хорошо организованном строю инаров первого года обучения. Они с Лэи, близнецы и еще один парень из новеньких пристроились к шеренге архивариусов. Если внешне хрупкий, как статуэтка, паренек, назвавшийся Ильором, и они с Лэи еще вписывались в образ книжных служителей, то не обиженные природой братцы, у которых военная специальность была написана буквально на физиономиях, смотрелись весьма комично. Впрочем, всего лишь спустя несколько минут, когда учащихся разобрали кураторы, их осталось одиннадцать – включая непривычно тихого и какого-то хмурого Киорана. Только не было видно самого куратора их группы.
– Не меня ждете? – Негромкий прохладный голос раздался прямо за ее спиной, заставляя резко обернуться.
Кроваво-алые волосы. Раскосые бордовые глаза с ромбом зрачка. Два острых клыка, приподнимающих верхнюю губу и знакомая, понимающая улыбка.
И почему-то губы, вопреки любым уставам, тоже разъезжаются в счастливой, теплой улыбке, в это мгновение она просто не в силах сдерживаться, сковать себя железными правилами. Пусть подруга смотрит недоуменно, а спину сверлит чей-то тяжелый взгляд. Вот он – тот, без кого ее бы здесь не было! Кто помог в тот момент, не прося ничего, чьи бархатистые крылья снились ночами, когда она мечтала об одном – летать. Дан Айнирё Асайюрэ, князь Крови, вампирский лорд. Кто бы мог подумать, что она так по-детски будет ему рада?
Смутилась – и получила в ответ неожиданно теплую улыбку, отразившуюся в глазах. Лицо вампира осталось бесстрастным.
– Полковник Айнирё Асайюрэ, заместитель главы Призрачного факультета. Ваш куратор, инары, – кратко отрекомендовался он, глядя на вытянувшихся подопечных.
Руки чесались от вида недоступных сейчас крыльев так, что даже мандраж на некоторое время отступил.
Куратор сам построил портал в святилище, заявив, что испытания, которые проходят на этом пути другие факультеты, им без надобности. Звучало не слишком обнадеживающе – это лишь значило, что испытания их ждут куда более суровые, чем казалось вначале.
Как описать могущество застывшей в камне стихии? Грохочущий гром? Просверк молнии, застывшей в вечности? Бесконечность песчинок в пустыне? Невозможно осознать, постичь, нет сил оторваться… Такое же впечатление произвел и открывшийся взглядам инаров первого года обучения храм.
Здание светилось мягким мерцающим светом, статуи, замершие у ворот, будто рвались из камня прочь, в бой, на свободу – хищные, нечеловечески прекрасные лица, длинные хвосты, покрытые чешуей, оружие, крепко сжатое в пальцах. Древние воины-змеи, ставшие навеки стражами.
Рассеянный свет, светящиеся своды и баюкающая тишина – когда хочется свернуться комочком, так и застыв, замерев, остановив мгновение.
Тихий шепот парней. Восхищенный вздох Лэйрилин.
Abyssus abyssum invocat – надпись на внутренних вратах алтарного зала была сделана на первородном языке, едином для всех миров. «Бездна взывает к бездне». Что Создатели хотели этим сказать? К какой бездне придется взывать им?
По коже пробежал холодок неприятного предчувствия, внутри заскреблась недовольно змеиная сущность, противно царапая когтями, – пока она еще воспринималась как нечто отдельное. Надо не забыть поговорить с куратором Айнирё. С ним, по крайней мере, об этом говорить не страшно.
Вперед, да? Они пришли?
Зал был настолько велик, что часть его терялась в сумраке, словно покрытая странной, темной дымкой. Снаружи храм вовсе не казался настолько огромным. Расширение пространства? Алтари были установлены на большом расстоянии друг от друга, рядом с каждым стояла статуя его бога. Мужчины и женщины, подростки, человекоподобные или похожие на зверей и диковинных птиц. Сокурсники возбужденно переговаривались – но тихо, стараясь не нарушить мерный распорядок этого места. Аристократы, сбившись в отдельную группу, и вовсе напряженно молчали. Вернее, молчать они пытались гордо и отстраненно, но судя по проявляющейся чешуе и когтям, до истинной невозмутимости им было еще далеко.
Светящиеся символы по бокам проходов и воздух, настолько напоенный магией, что становилось страшно. Ком в горле не давал сглотнуть. Трудно быть мужественной, когда просто не понимаешь, что должно произойти и как.
В теории все должно быть просто – они должны почувствовать. Сердцем ли, душой? Их позовут, и тот зов, что покажется сердцу ближе и роднее других, притянет к алтарю, на который надо будет капнуть своей крови. Легко. Наверное. А в глубине души шевелится склизким комком страх – а что, если ее никто не призовет? Не рассыплется ли любая мечта об академии как картонный домик?
Постепенно голоса смолкли. Все больше и больше инаров вдруг замирали, застывали, глядя куда-то перед собой, сквозь пространство, и решительно направляясь к видимой только им цели. Что происходило дальше, было не видно – алтари тут же накрывал непроницаемый купол. Одно было ясно: практически всех призвали алтари, стоявшие поблизости. Наиболее сильные и могущественные боги империи не брезговали даже слабыми последователями.
Только братья-каэрхи, Зарг и Ардай, да пара юношей из бедноты отошли вглубь зала, почти к самой границе дымки. А они с Лэи все стояли и стояли. Куратор ничего не сказал – ни жестом, ни мимикой не выдал своих мыслей или беспокойства по этому поводу, а вот сестра начинала сердиться. Фэйри вообще не любят, когда что-то идет не по их плану. Очень не любят – вплоть до тотальных разрушений, а уж ждать от кого-то милости для них и вовсе немыслимо. Возможно ли, что она сама не захочет никого принять? Напряженное молчание, чужое раздражение, отголоски чьего-то восторга и страха, давящее присутствие неведомой силы слились в один ком, который накрыл с головой, разверзаясь пропастью.
Она упала в бурлящую черноту, не чувствуя ни капли досады.
«Чего ты хочешь?
Чего жаждешь больше жизни?
Чему готова себя посвятить, маленькая Судья?
Кому ты готова служить?»
Чужие голоса слились в непрерывный гул, заставляя стиснуть зубы. Слишком навязчивые. Лезущие не в свое дело. Надменные. Она не нужна была им как личность, как молодая неопытная магиня. Им был интересен ее дар. Алчущие, жадные, они хотели получить его любой ценой, начиная угрожать. Это были боги? Жрецы? Или ей просто снился дурной сон, и то были ее собственные страхи и мысли?
Только в этом сне налилось тяжестью тело, не было сил уже ни вздохнуть, ни сдвинуться с места. Даже испугаться сил не было.
И в тот момент, когда она уже была готова упасть на землю, в дымку или мглу в этом невероятном нигде, откуда-то повеяло прохладой, которая давала облегчение, убирала чужое давление. Она и сама не заметила, как потянулась прочь, слепо тычась, как новорожденный котенок.
