– Здесь ничего не зависит от вас, господин. Решение за другим существом.
Нильяр не зря был наследником, не зря сотни лет душил свою ярость, покрывая ее ледяной пеленой безразличия. Он давно привык жертвовать, но не теперь, когда жертвой стал тот из двоих во всем мире, кого он мог назвать другом. Но и сейчас он лишь досадливо качнул головой, сминая пальцами маску, и вернулся к вопросу более существенному в данный момент.
– Мне нужно проверить эту любовницу Илшиардена, которая набивается к нему в жены. Что-то здесь не сходится, не нравится мне… И вовсе не потому, что карри не достоин счастья. Именно потому, что в нерушимости его счастья я хочу быть абсолютно уверен.
– И потому, что если Палачу будет больше не за что цепляться, даже его преданность вам не спасет его от безумия собственной силы.
Маска обращается в клочья под когтями.
– Да, и поэтому тоже, Раш. И поэтому тоже.
– Тогда я пошлю сестру, она понимает в женщинах куда больше. Ни один изъян не скроется.
Да, это верно. От блистательной Инстанши Эранъяш – только так, по имени брата, без имени рода – было трудно что-то скрыть. Она пришла вслед за своим близнецом – потерянная, усталая, израненная. Она не сказал брату ни слова упрека, хотя ясно было, что потеряла из-за него молодая женщина практически все, что имела. Единственное, что Нильяр понял – если брата изгнали насильно, то ее отпускать не хотели. Нежная фиалка, ставшая ядовитым шипом. Привкус ее силы изменился, но Нильяр молчал и терпеливо ждал – понимал, что правды ему не скажут. Достаточно того, что и ее верность принадлежала лишь ее брату, а брат принадлежал ему. В этом он мог быть уверен.
– О чем задумался, мой принц?
– О твоей прекрасной сестрице. Ты прав, она вызнает правду. Но что касается их дочери…
– Вы достаточно с ней общались, странно, что вы все еще сомневаетесь, – с беззлобным смешком ответил хранитель. Знает, значит. – Но если сомневаетесь – отвечу. Я лично за нее ручаюсь.
На мгновение в кабинете повисла гулкая тишина.
– Неожиданные слова.
– Вовсе нет, – парировал легко, – девочка пошла в отца, взяла от матери только цвет волос да излишнюю порывистость, что поправимо. Кроме того, малышка вовсе не так обожает свою мать, как хочет показать. Вернее, не так… Она пытается доказать самой себе, что любит ее. Заставляет себя любить, а на самом деле побаивается. Более того, на ее ауре много старых ментальных шрамов. Словно в детстве ее силу глушили, наказывая. А вот к отцу дана Дейирин тянется искренне, но пока не знает, чего от него ожидать. Ей нелегко подчиняться. Упреждая ваши вопросы, – если попытаться разговорить девушку сейчас, она нам ничего не расскажет, даже под давлением. Просто не знает, что рассказать, ее ведет интуиция и сила обоих даров.
– Я слышал, повелитель Вечного народа набивается к ней на встречу, – негромко произнес мужчина и замер, сузив глаза. Щит раскрылся на долю мгновения, но и этого хватило, чтобы увидеть лютую, кипящую ненависть в обычно равнодушных глазах.
То, что ты скрываешь, все ближе и ближе… Твое прошлое тоже нагоняет тебя, мой друг. Пожалуй, встречи этой стоит состояться. А ему – передать повелителю фэйри письмо. Он слишком долго молчал и терпел, чтобы видеть, как это прошлое убьет того, кто ему нужен и дорог.
– Почему карри Илшиарден так слеп по отношению к своей женщине? Все эти годы он не казался мне глупцом. – Раш даже не пытался сделать вид, что предыдущая тема ему не противна, резко переведя разговор. – А ведь он даже спустил ей молчание по поводу появления дочери.
– Это все его дар. Дар и проклятие. – Ал-шаэ чуть поморщился, потерев ноющий шрам. – Если бы Палачи воспринимали мир так же, как и другие, они попросту вскоре сошли бы с ума из-за количества вынесенных приговоров. Из-за того, что они вершат чужие судьбы, руководствуясь, как считают обыватели, то ли эфемерным чувством справедливости, то ли манией величия. Нет, он вполне нормален и адекватен в общении, пока у него есть якорь в этом мире. Якорем Илшиардена стал я, но… ему нужна кровная привязка. Нужна любимая женщина, для Палача – именно любимая, никакого брака по расчету. И поэтому в вопросах любви он может стать доверчивым, как дитя. А эта женщина еще и родила ему дочь. Мне тревожно, Раш.
«Она не его пара. Я в этом уверен», – несет властное эхо.
Тихий шепот пронесся, словно холодная волна. Оба собеседника молчали. Все, что надо было сказать, было сказано. Пора было действовать.
– А покушение на дану Дейирин?
– Круг у́же, чем кажется. Тот, кто это сделал, – лишь чужая марионетка, притом действующая не слишком охотно, будто из-под палки. Пока это не важно, с нынешней защитой ей ничего не грозит, а потом посмотрим, найдем этого деятеля.
Дверь неожиданно распахнулась без стука, хотя была заперта, и в кабинет ворвался худощавый высокий иршас в простой серебристо-серой маске.
– Брат, мой ал-шаэ…
Он замер на миг, остановленный резким жестом выступившего вперед Эрайша. В глазах посетителя мелькнули терпкая горечь и вина – но так быстро, что будто померещились.
– Ее императорское величество, дана Съянери, велит тебе немедленно явиться во дворец. Говорят, что она нашла некую дану, которая является твоей истинной. И более того, ждет от тебя ребенка.
Где-то на просторах империи
– Что там за чушь с бастардом ал-шаэ? Такого не может быть!
– И вряд ли есть, дан Тень. Вам ли не знать, как создаются слухи.
– А вы что скажете, госпожа Хаос?
Из темноты послышался смешок.
– Женщины любят красиво играть, не правда ли? – Бархатистый голос незнакомки ласкал и притягивал.
– Вы вообще не любите размениваться по мелочам, да, карри-сэ?
– С ума сошли, здесь говорить!
– О, прошу прощения… – Только в чужом голосе сквозили, скорее, насмешка и превосходство.
– Трон уже расшатался. Император слеп. Осталось избавиться от наследника.
– Нет, сначала надо убрать его защитников.
– Палач?
– Хм…
– Не сейчас. – Раздраженный голос женщины и понимающий, чуть визгливый смех второй в ответ.
Мужчины предпочли промолчать.
– Нет, пришла очередь Щиту разбиться, – наконец негромко произнес уверенный голос, и с ним никто не решился спорить.
Глава 12
Слухи и тайны
Когда о вас сплетничают – это плохо, но еще хуже, когда сплетничать перестают.
Оскар Уайльд
Со времени их путешествия в тюрьму-поселение прошло больше двух месяцев, дело двигалось к зимним экзаменам. Неожиданно все больше времени после случившегося они стали проводить втроем – Кио, Лэи и она сама. С близнецами они виделись реже – программа почти не совпадала, а в выходные они с Киром с боем вырывались навестить их подкидыша. Мальчика наследник устроил в приют-пансион для детей благородной крови, рано лишившихся родителей. Он находился под патронажем императрицы, и образование там давали великолепное, в будущем ожидая от выпестованных детей лишь безусловной преданности императорскому роду. Честная сделка. Мелкий дичился, мялся при встречах, но радовался и ждал их прихода – это было видно. И когда видишь озера чужих глаз, слышишь его тихий голос в голове, рассказывающий о том, как Арнэш провел прошедшую неделю, чувствуешь тонкие пальцы в руке – кажется, что ради таких вот моментов и стоит жить. Что ради этого они учатся и служат.
