Только бы она не сопоставила свое появление со всплеском дара, не спросила о видении… Лучше уж лишний раз извиниться, тем более что дана была совершенно права: лишние эмоции зачастую мешали Рин сосредоточиться на главном.
– Что ж, ладно. Пожалуй, сейчас вам стоит посетить корпус целителей. Если сильных нарушений вашей магструктуры найдено не будет, то возвращайтесь на занятие, но не геройствуйте излишне. Идите. Вещи пока можете оставить здесь, – кивнула прохладно, возвращаясь на свое место у широкого каменного выступа в центре аудитории.
Пришлось тихо шепнуть Лэи, чтобы потом, если что, отнесла вещи, и отправиться к целителям, хотя она сейчас и сама могла бы сказать, что ничего серьезного не произошло – слабость уже начала отступать.
Путь отсюда к целителям лежал через старый корпус, где сейчас занятия уже практически не проводили, его должны были вот-вот закрыть на ремонт. В высокие витражные окна крытой галереи заглядывало нежно-сиреневое солнце – дело приближалось к весне, зимы в империи были короткими, тем более в столице иршасы не любили холодную погоду. Темные от времени, уже растрескавшиеся камни, тишина – и грохот собственных шагов, сейчас кажущийся почти оглушительным.
Неожиданно сердце кольнула игла тревоги – впереди замаячил темный коридор, проходящий по полуразрушенному этажу. Глупо это, никогда не боялась темноты, да и не существует она для иршасов, чуть перестроить зрение – и вот уже светло как днем, только в черно-белых красках. Но почему-то ноги шагали все медленнее и медленнее, а горло сжало от нахлынувшего предчувствия беды. Рин невольно оперлась о стену, пытаясь вдохнуть спертый воздух; как назло, время занятий, здесь никого нет, и появятся студенты еще не скоро.
Внезапный шорох за спиной заставил подпрыгнуть, оскалиться, нащупывая лихорадочно оружие – и тут же стыдливо замереть, вытягиваясь в струнку.
– Декан дан Шасс! Инар Атран. Следую в целительское крыло по рекомендации даны Нориш.
Так неожиданно вынырнувший из темноты декан казался чем-то недовольным и на приветствие лишь коротко кивнул.
– Что заставило вас остановиться, инар Атран? Быть может, вы подвержены страху темноты? А возможно, ожидаете, когда на вас выпрыгнет… большая мыш-шь? – Последние слова были произнесены с протяжным присвистом.
– Никак нет, дан!
– Тогда чего же вы застыли? – Вроде и не уловила в прохладном голосе издевки, да только как иначе интерпретировать внезапную вспышку преподавательской иронии?
– Любовалась открывающимся с галереи видом на двор и лес, дан декан!
Не признаваться же, право слово, в собственной слабости и глупых предчувствиях! Долгие годы спустя она вспоминала тот день и не знала, как бы повернулась ее судьба, что бы в ней изменилось, если бы тогда она рассказала о своих страхах Рияну дан Шассу. И в лучшую ли сторону? Только все равно прошлого не изменить, и вслед за махнувшим рукой дан Шассом Рин вошла в коридор.
Она полагала, что в компании декана глупые страхи и тревоги уйдут, но не тут-то было. Сердце сжималось все сильнее, билось где-то в горле. Приходилось с силой стискивать зубы, царапая клыками губы, чтобы не закричать, не заставить себя броситься прочь. Куда в такие моменты исчезают мудрые наставники?
Коридор внезапно разветвился, и вместо обычного для инаров правого декан ушел влево, туда, где был спуск в полуподвальный этаж. Словно на ниточке, как привязанная, она последовала за ним. Облезшая со стен краска, неприятный резкий запах, тусклый свет вдалеке – там, где коридор вливался, словно река, в небольшой полукруглый зал, где возвышался давно пересохший фонтан в виде скульптуры девы-воительницы у которой была отбита правая рука. Мужчина замер, словно задумавшись, и шагнул вперед, прямо к рассохшемуся бортику, из которого вывалилось несколько камней.
Голову сдавило, словно обручем. Дар черной змеей обжег изнутри, заставляя дернуться вперед, когда помещение расцветилось ослепительно-голубым огнем с ярко-белыми искрами-шарами. Боевое смертельное заклинание…
Интересно, какой оно классификации? Рин не отдавала себе отчета в происходящем, чувствовала лишь, что вымерзла изнутри от страха. Казалось, прошли иторы, хотя едва минула рия…
Сияющая сеть-ловушка сжалась вокруг мужчины, не давая ему и шагу ступить, когда внезапно рядом с ним возникла словно соткавшаяся из тьмы фигура, разрывая когтями гшархову клетку и отшвыривая тихо стонущего дана прочь…
Глава 3
Щит наследника
В черном небе слова начертаны –
И ослепли глаза прекрасные…
И не страшно нам ложе смертное…
Марина Цветаева
Миг до того, как сомкнется бездна. В этот момент она казалась себе самой трусливой дрянью на свете. Если замрет, спрячется сейчас, чтобы попытаться выжить – смысла в такой жизни уже не будет. Какой она воин, какой вассал, если бежит с первого же поля боя? Это кажется, что мыслей много и текут они медленно, чтобы принять решение, иногда хватает одного вздоха.
Особенно когда там умирает твой брат. Обращение произошло быстро. Раз – хвост отшвыривает декана на всякий случай еще дальше от эпицентра. Здесь не может быть малого расстояния. Два – мощное змеиное тело взвивается в прыжке, бросаясь к замершему защитнику. Мерцающий зеленью и первозданным ломаным хаосом. Его щит прогибается, но выдерживает первый удар чужой магии. Она встает рядом, спиной к спине, прикрывая его с тыла так, чтобы они теперь оба перекрывали дорогу к декану – и в тот же миг из пальцев и ладоней вырываются жгуты колючих стеблей, они ткут полог над ними один за другим, сочатся ядом мерцающие шипы и удушливо пахнет розами. Мертвыми черными розами на длинных стеблях. Проклятые белые искры взрываются за мгновение до того, как их щиты смыкаются, но основной удар приходится на фэйри – его явно считают куда более серьезным противником, вся эта атака и рассчитана на него, быстрая и смертоносная. Их вечность уместилась в несколько тари…
Сила удара была настолько мощной, что смятые щиты буквально швырнули их друг на друга – и на некстати подвернувшийся борт фонтана.
Огненная вспышка боли в груди. На миг она, наверное, потеряла сознание, но почти сразу же очнулась. Вдалеке истошным набатом гудела магсистема академии, на этот раз сработавшая преступно поздно. Она ждала, замерев и пытаясь не шевелиться, ждала добивающего удара, злого смеха, словно в дурном романе, но ничего не было. Кто бы ни напал на них здесь, он исчез так же быстро, как и появился.
Память вернулась как-то разом, заставляя резко пошевелиться. Движение отдалось во всем теле, вызывая знакомую боль в груди и руках. Она не стала смотреть по сторонам, все и так вокруг было в крови, словно здесь была бойня. Хотя почему словно? Рин боялась оглянуться, боялась посмотреть в глаза тому, кого, кажется, так и не успела спасти. Но что, древняя тьма, он здесь делал?
В руки себя взяла, дура! Морок слетел, обнажая изуродованную сущность фэйри. Распростертый на каменном полу, придавленный куском плиты, он казался дивной хрупкой птицей, которую настиг жестокий охотник. Пальцы, дрожа, коснулись прохладной щеки. Впадины глаз смотрели пусто и равнодушно.
