Отец сверкнул глазами на ал-шаэ, но тот лишь покачал головой, продолжая крепко удерживать Рин в своих объятиях.
– А ты сначала разберись с собой, Илшиарден. – В голосе Нильяра отчетливо звякнула сталь, и карри вдруг понурился, отступил.
Рин дернулась, не в силах видеть разом поникшего отца. Она понимала, в чем дело – проклятый ошейник все еще был на нем. Из-за его же собственного феноменального упрямства. Не стоит ведь ожидать, что ее безумный бог сам снимет ошейник с шеи строптивого потомка. Даже у богов есть свои правила и законы, а Эскайр и так их нарушил уже порядочно.
Что именно было в прошлом Илшиардена, раз он так отчаянно сопротивлялся всякой мысли о божественной власти над собой? Кроме того, разумеется, что жрецы питали к нему с его юности весьма трепетные, почти убийственные чувства.
– Не нужно. Он сам понимает, что виноват передо мной, сам себе делает хуже, но остановиться никак не может. – Нильяр сверкнул глазами и отвернулся, выпуская ее из объятий. На миг стало неуютно.
– Отец, но ты… – Она не могла не спросить.
– Я не против, – пепельная грива волос слегка качнулась, – я даже рад. Прости, девочка моя, слишком сильно я за тебя боюсь, но Нильяр единственный, наверное, кому бы доверил тебя без опаски. Но решать только тебе.
Он так посмотрел, что стало понятно: знает. Скоро ее чувства, похоже, станут всеобщим достоянием. Необходимо срочно взять себя в руки, нельзя во дворце распускаться.
Тихо кивнул своим мыслям младший шаэ. Пронзительно засвистела за окном какая-то птаха. Вот так буднично и в ее собственной жизни, и в жизни империи судьба сделала крутой поворот. Невеста наследника, подумать только… Никаким императрицам ее отсюда не выгнать, нет. Свой бой она больше не проиграет.
Зал блестел, сиял, переливался огнями. Свисали живые зеленые гирлянды, выращенные магами жизни. Колонны были увиты чудесными серебристыми цветами, испускавшими слабое сияние, на балконе в глубине зала наигрывал легкую мелодию оркестр, а в небольших нишах, закрытых легкими занавесями, слуги накрывали столы.
День основания империи Льяш-Таэ праздновали с размахом. Именно сегодня должно было состояться награждение тех, кто за это время сумел отличиться на своем поприще и чьи заслуги были безусловно признаны императором. День ее награждения за спасение жизни наследника престола, хотя Рин до сих пор считала, что она не сделала ничего особенного, если бы не Эрайш, их всех бы уже хоронили в закрытых гробах. Раш… Сегодня он тоже впервые будет присутствовать здесь, естественно, уже не в качестве Щита и без иллюзии, как представитель нового народа, фэйри хаоса и тьмы. Как странно, исчезла иллюзия, и те, кто плохо его знал, уже никогда бы не подумали, что резкий, дикий и буквально источающий магию незнакомец – бывший слуга наследника. Хотя какой слуга… Друг и брат – вот вернее.
Рин сдержала дрожь, хотя хвост продолжал нервно барабанить по камням пола, высекая искры. Выдохнула сквозь клыки. Сегодня объявят о ее родстве с карриаршем Илшиарденом и об их помолвке с наследником. И сегодня она, наконец, сможет получить ответы на некоторые вопросы. Она поправила заплетенные в сложную прическу волосы, украшенные лентами цветов рода. До сих пор трудно привыкнуть к почти полному отсутствию одежды ниже талии – только широкие пояса, да полы длинного верхнего камзола, сделанного из легкой струящейся ткани.
Трон в центре зала в виде гигантского змея, изготовившегося к прыжку, внушал почтение. Вообще, обстановка для не-иршасов казалась довольно монументальной, что уж говорить. С верхней галереи, где она сейчас расположилась, было все отлично видно, зато не было заметно ее самой. Гости уже прибывали и расходились потихоньку по залу, здесь собрались все наиболее знатные роды империи.
«Волнуешься? Правильно делаешь, шустрая моя жрица! Ал-шаэ тебе не простят, слишком сладким куском был холостой и бездетный принц, даже после этой нелепой провокации с мертвым ребенком…»
Коготь распорол бархатную ткань обивки у подлокотника кресла.
– Господин, нельзя же так пугать! – возмутилась, стискивая клыки.
Божество только рассмеялось в ответ, впрочем, не появляясь.
«Извини за ту нелепую сцену, но мне действительно жизненно необходимо то, что я просил, змейка», – тихий шепот.
Да она и не сердилась. Разве можно сердиться на бога? Пусть иногда он ведет себя странно, пусть кажется жестоким, пусть шутки его злые, но он действительно справедлив. Какой была бы она, потеряв все из-за предательства тех, кому доверяла? Пропади на тысячи лет из жизни?
Он понял. Наверное, снова прочитал ее мысли, но холодная волна силы благодарно обняла, окутывая облаком.
«Сейчас временный вооруженный нейтралитет. Верховный змеище – тот, кого ты видела тогда в комнате – накрутил хвосты моим родственничкам глубоконеуважаемым, но, увы, это ненадолго. Я все еще слаб, но в том не твоя вина, ты делаешь больше, чем я мог предполагать, в отличие от…»
Злость. Почти ярость, подсознательное желание искалечить – но не ее, нет.
«Ты же его не…» – мысленно говорить проще.
«Нет. Но твой отец нарывается. К сожалению, он нужен мне живым, строптивый мальчишка. Будь осторожна сегодня, маленькая жрица, цветы порой полны яда, как и чужие речи».
Прежде чем она успела ответить, ощущение чужого присутствия исчезло. Заинтриговал и испарился. Очень, очень божественно.
– Эскайр тан Ши был здесь? – прохладно-сдержанный, как и всегда, голос отозвался волной тепла в теле.
– Ал-шаэ… – сбилась, смутившись и вспомнив их уговор: обращаться в неофициальной обстановке по имени. – …Нильяр. Да. Но он не появлялся, только связывался. Неужели все это почувствовали?
Наследник был совершенен. Темно-фиолетовый камзол, широкие крылья рукавов, хищный профиль лица, скрытого под маской. И конец виднеющегося шрама. Если раньше она чувствовала эту ауру опасности вокруг него, сознавала, что от менталиста трудно что-либо скрыть, то теперь возникло лишь счастье и непередаваемое чувство защищенности. Словно половинки души срослись наконец. Связь пугала иногда по-настоящему.
– Теперь всегда так будет? – спросила невольно. – А с Эрайшем тоже так было?
– Возможно, – наследник неуловимо поморщился, – несколько по-другому. Все же в том, что ты девушка, есть свои особенности. Чем крепче чувства, на основе которых зиждется связь, тем она будет прочнее. Сейчас мне приходится самому глушить большую ее часть.
– Но… – Она не успела окончить фразу.
– Ты не готова, и сама это прекрасно понимаешь. Если бы было возможно все изменить, я бы никогда не сделал тебя своим Щитом, Дейирин.
В горле встал ком. Умом понимаешь, что он не сказал ничего обидного – Нильяр полностью прав, это не ее место, не женская работа, да и слишком молода она, не потянет. Какой прок от Щита, если ее саму впору защищать? Обуза, да и только. Сколько лет пройдет, прежде чем она научится, и будут ли они, эти годы? Империя на пороге восстания, императрица – враг в самом сердце дворца, боги готовы ее уничтожить, да и мать что-то песок баламутит в последнее время…
