По жесткому лицу черного иршаса ничего нельзя было прочитать, но казавшиеся пустыми глаза вспыхнули неожиданно ярко. Вдалеке грохнуло, сердце сжалось от тревоги за друзей и за отца с Яром, но Рин твердо произнесла:
– У меня есть предложение к вам от моего бога, Эскайра тан Ши, вестника мести и справедливости. И я была бы очень благодарна, если бы вы его выслушали, господин. Прошу простить мою поспешность и невежливость – дана Дейирин Илшиарден Найритин, – сложила ладони лодочкой и вытянула перед собой в знак признательности и благодарности.
Насколько он все еще безумен? Способен ли он вообще на переговоры? Глупо, наверное, так безоговорочно верить Эскайру, который одержим местью и является не меньшим безумцем, чем этот иршас. Но кто она такая, чтобы их судить? Смешно. Здесь нет невинных и невиновных, но мера вины бывает разной.
– Ты не бежишь от меня с криками. Ты понимаешь, кто я, дочь Илшиардена? – Черный хвост придавил ее собственный, не давая сбежать, но она и не пыталась – дурман только-только начал проходить. – Никогда бы не подумал, что он заведет ребенка таким образом… – Взгляд холодных пустых глаз ощупал с ног до головы.
Рин вздрогнула прищурившись. Он действительно видел? Похоже, не шутил.
– Я выслушаю тебя и твоего потерянного бога, змейка. Шш-ш-ш… – недовольное шипение. – Но пойдеш-шь ли со мной?
Он не казался удивленным, словно ждал чего-то такого. Опасный, смертельно опасный. Почти как император.
– Да. Если вы, данэ, поможете мне забрать в безопасное место моих друзей. – Стоит ли говорить? Или промолчать? – Я не ставлю условия, – извиняюще склонила голову, сама чуть склоняясь, – я лишь прошу. Ведь вы знаете цену дружбе.
Странный взгляд в ответ. Пустота ушла, обнажая не прикрытые ничем боль и ненависть. И тоску.
– Я-то знаю…
– Там есть кое-кто, – решилась, – вы должны сами увидеть. Помогите, прошу! Я знаю, как вернуть вас к жизни! – вот и выложила как на духу.
Резкий поворот. Он настолько стремителен, что почти ничего не успела заметить, как оказалась в кольцах чужого хвоста.
– Божественные штучки, – мрачно. – Я знаю, жрица, что от меня потребуют в ответ.
– Думаете, свобода не стоит жизни? Разве можно сказать, что вы свободны сейчас?
Они не теряли времени. Усадив ее в кольца хвоста, огромный змей легко скользил вперед, туда, где она оставила близнецов. Не передать облегчения, когда она увидела склонившегося над ними Киорана, чьи ладони сейчас мерцали сиреневыми отблесками.
Вот он почувствовал их – а может, уже давно был готов к появлению, – и обернулся. Замер. Иссиня-черная чешуя мешалась с золотыми полосами. Кончик чешуйчатого хвоста мелко-мелко дрожал, а заостренные уши, чуть выглядывающие из-под волос, прижались к голове.
Ни шороха, ни шепота, ни дыхания. Казалось, война осталась где-то далеко, за запертой дверью, а здесь только они двое, прошедшие через смерть и встретившиеся вновь. Кио не сказал, но она прочла по губам, дрогнувшим на бесстрастном лице:
– Отец…
Ллиотарен даже не смотрел в ее сторону, пока Рин тихо сползала по направлению к братьям. Только мерцающая вокруг мертвеца тьма выдавала его шок от встречи.
– Это бред, – тихо, – не верю…
– Как умилительно. Сейчас расплачусь! – ядовитое. В проломе между домами на соседнюю улицу появилась одетая в боевые доспехи иршасса с тиарой на голове. Императрица и двадцать воинов сопровождения.
Что же сегодня им так везет… Рин едва успела прикрыть слабо шевелящихся каэрхов куполом отрицания, отражающим магию, как, увы, без дальнейших разговоров мятежники напали. Надо отдать должное, оба некроманта пришли в себя за долю мгновения и встали рядом друг с другом. Упираясь спинами в стену дома легче сражаться.
Не было времени на размышления, ее собственная сила выплеснулась черными ядовитыми жгутами, жаля попавших под удар шипами. Не иначе, Эскайр ее сюда привел! Кого-кого, но коронованную стерву было не жалко, и можно было надеяться, что император потом не казнит их за превышение полномочий. Особенно своего восставшего из мертвых друга. Страха не было, только азарт и страсть. Сражение захватило полностью. Возникло чувство единения с силой тех, кто сражался рядом: с подкрадывающейся с крыши Лэйрилин, выпускающей лианы, с атакующими некромантами, с огрызающимися короткими проклятиями каэрхами. Сомнений не было вовсе, она знала – они победят. Удар, поворот, ликующее шипение. Хотелось добраться до предательницы самой, но не успевала. Судя по всему, Ллиотарен слишком жаждал с ней поквитаться лично.
Если смотреть со стороны, это, наверное, было страшно. Все происходит в молчании, которое нарушает лишь лязг клинков, свист летающих заклинаний и проклятий, шелест чешуи. Никто не издает ни единого вскрика – ни раненые, ни уже умирающие. Как будто любой звук это признание твоего поражения. Как будто по звуку смерть будет способна вмиг найти свою жертву. Безумие битвы затягивает, и, чтобы не провалиться в него окончательно, Рин цепляется, как за соломинку, за тепло связи в своем сердце.
Я твой Щит. Я помню об этом, мой ал-шаэ.
Обвивающие ее канатами жгуты ластящейся силы. Да, я твой меч, мой бог. Как я могу это забыть?
Удар, удар, поворот. Когтями по лицу и рукоятью къярша в челюсть. Откуда она взяла оружие? Похоже, призвала, хотя оно ей сейчас и не нужно. Сейчас ее ведет воля мстительного бога и собственное чувство справедливости. Сегодня древний вволю напьется Силы, пусть, пусть набирается ее скорее! В этой безмолвной схватке будет не один победитель, но тот, что в меньшинстве сейчас. Никто не даст сбежать глупой жертве, что, сама не ведая, явилась на расправу. Тварь, предавшая не единожды, должна умереть, чтобы жил другой, чтобы он воскрес. Такова воля тан Ши, таков его приговор, но выносить его на этот раз будет не она – будущему хранителю храма нужнее.
Никогда!.. Шипение, хлесткий удар, ликующий клич братьев. Не стоит… Лязг кинжала и облако тьмы осушает двух последних иршасов. Недооценивать… Черный змей все-таки добирается до добычи, сжимая ее в удушающих кольцах. Силу дружбы, способную вытащить из самого черного отчаяния! Силу любви, прошедшей сквозь века! Силу единения связанных сердец!
Капля крови с клинка медленно стекает вниз, на истоптанную землю. Дыхание вырывается холодным облачком, кружится голова. Она бы упала, но брезгливость сильнее, в этом месте невозможно более оставаться. Сквозь шум в ушах Рин слышит, как Ллиотарен что-то зло шипит в лицо императрице.
Доносится только «шлюха» и непереводимые обороты шарсара. Прямо заслушаться можно – текут ленивые, усталые мысли. Она чувствует себя опустошенной, на сердце холодно и тоскливо, а еще тревожное предчувствие не проходит, вгрызаясь в сердце все сильнее. Не здесь она должна быть. Неожиданно Ллиотарен оборачивается. Холодные глаза мертвеца ощупывают с ног до головы, и он резко бросает:
– Иди к нему! Иди сейчас, пока еще не поздно, Щит.
