Кофе, разлитый по чашкам, пахнул приятно.
Девица вдруг покачнулась и села на табуретку, которую Дуся присмотрела для себя. На кухне стояли два шатких стульчика на узких ножках, а вот табуретка была старая, с виду надежная.
Дусе вовсе не хотелось начинать доверительный разговор со сломанного стула, а эти явно ее веса не выдержат.
– Ты чего? – Она подбежала к потерпевшей. – Плохо, что ли? Только в обморок не падай!
– Да я ничего… – слабым голосом ответила та, – голова кружится, и в глазах темно.
– Рано тебя выписали! – рассердилась Дуся.
– Да ладно, у меня и раньше так бывало. Нечасто, правда. Нужно кофе выпить… полегчает.
– Это пожалуйста! – Дуся без труда перетащила девицу к столу, а сама завладела табуреткой. Не обманула та, выдержала ее вес.
– Тебе нужно непременно с сахаром… – Она оглянулась в поисках и нашла старую фарфоровую сахарницу с отбитой ручкой. Которая, однако, была совершенно пуста.
Дуся открыла шкафчик, но обнаружила там только полупустую бутылку подсолнечного масла и пакетик душистого перца, да еще пустую коробку из-под кукурузных хлопьев, из которой как раз выползал шустрый предприимчивый муравей.
– Там… в куртке, в кармане сахар есть… – прошелестела девица, так что Дуся пулей полетела в прихожую и нашла там куртку, которая брошена была просто на пол, поскольку оторвалась вешалка.
Дуся подняла куртку и без труда определила, что побывала она в больнице, только там могла впитать такой тоскливый запах.
Дуся потрясла куртку, и из кармана выпало несколько мелких монеток и три рекламных пакетика сахару, на которых было написано «Бар-Ракуда». И нарисована там еще голова сердитой зубастой рыбы.
Дуся честно поделила сахар пополам, хотя сама любила, чтобы послаще.
После кофе девица малость порозовела и перестала клониться набок.
– Меня Дусей зовут! – сообщила оперативница, ненароком взглянув на часы.
Пора приступать к разговору, время не ждет.
– А меня Алена, – вздохнула потерпевшая, – спрашивай уж, раз пришла. Только я ничего не помню.
С предварительными вопросами разобрались быстро.
Алена жила одна, в этой вот квартире, которая досталась ей после смерти бабушки три года назад. Окончила после школы Колледж коммунального хозяйства, но по специальности работу не искала, а было там секретарское отделение, так вот и решила пока так перебиться.
Работает она секретарем в нотариальной конторе, что находится на проспекте в двух остановках отсюда. Очень удобно, не нужно много времени на дорогу тратить.
– Вот тут написано… – Дуся полистала запись первичного допроса, которую взяла с собой, – что напали на тебя примерно в девять тридцать, и вызов в «Скорую» тогда же зафиксирован. А где ты до этого была? Время-то позднее!
– Да на работе! – слишком поспешно, на Дусин взгляд, ответила Алена. – Изабелла задержала, велела документы перепечатать.
Далее выяснилось, что Изабелла – помощник нотариуса Семибратова, и Алена дело имеет только с ней, та работу требует и вообще строгая очень, никогда навстречу человеку не пойдет.
Перешли, собственно, к нападению. Тут Алена вообще ушла в глухую несознанку – ничего не помню, ничего не видела, ничего не слышала, очнулась только, когда Вера Ивановна, соседка, трясет и зовет: «Алена, Алена, что с тобой, жива ли?»
Но не тот человек была Дуся Самохвалова, чтобы уйти ни с чем. Она точно знала, что потерпевшая что-то скрывает. Точнее, недоговаривает. Может быть, ерунда какая-то, к делу вовсе не относится. А может – что-то важное.
– В сумке что у тебя было? – деловито спросила она. – Деньги, документы?
Выяснилось, что документов в сумке не было и денег не так чтобы много. Косметику, конечно, жалко, мобильник опять же… А ключи Алена всегда в кармане носит.
– Это правильно, – одобрила Дуся и задала следующий, заранее заготовленный вопрос.
Алена отвечала, что никого в подъезде она не встретила, а лифт не работал, что ее совершенно не удивило, потому что он вечно ломается. И если утром, так еще ничего, мастер приезжает, а вечером – так до утра лифт и стоит, так что приходится пешком ходить.
И вот поднялась она и только достала ключи, чтобы дверь квартиры открыть – как сзади удар, и больше она ничего не помнит.
У Дуси в голове тут же возникла мысль, что если лифт не работал, то для чего грабителю было тащиться за Аленой на пятый этаж, мог бы и на первом сумку вырвать, раз уж в подъезде никого не было.
К тому же и не всякий наркоман сумеет до пятого этажа подняться, иной бы и на третьем спекся. А этот, видишь, по голове Алене дал, да еще и убежать сумел. Правда, вниз – это не наверх, но все равно этот наркоман в неплохой физической форме.
Она взглянула на вновь побледневшую Алену и решила прощаться, посоветовав той полежать, авось полегчает.
Услышав, как щелкнул замок, Дуся не спешила уходить. Она посмотрела на дверь напротив, которая тут же отворилась, как будто повинуясь ее приказу.
На пороге стояла бодрая такая старушенция с аккуратно завитыми седыми волосами, подкрашенными фиолетовыми чернилами (Дуся знала, потому что так когда-то делала ее бабушка). У ног старухи отирался рыжий котище устрашающих размеров с самой разбойничьей мордой.
– Хорош! – одобрила Дуся.
– Это вы будете из милиции? – по старой памяти спросила старуха, оглядев Дусю.
– А это вы будете Вера Ивановна Пищикова? – в ответ поинтересовалась Дуся, у нее была отличная память на имена и фамилии, раз прочитает в протоколе – ни за что не забудет.
Старуха молча посторонилась, и кот удалился в глубь квартиры, ступая мягко, но с достоинством.
– Чаю? – спросила старуха.
– Да я уж вроде кофе напилась… – сказала Дуся, осознав, что время все-таки поджимает, и у нее, кроме этого дела, за которое вообще Петька отвечает, своих дел полно.
– Знаю я, какой там у Алены кофе, – отмахнулась старуха, – небось и сахару-то нету… А я тебе к чаю вон печенья дам.
Печенье было дивно вкусное, рассыпчатое, с маком и корицей, Дуся съела четыре штуки, но тут чашка опустела.
– На работу не торопишься? – спросила старуха.
– Тороплюсь, – честно ответила Дуся, – так что давайте коротко.
– Ну что тебе сказать? Алена – девка неплохая, но без царя в голове, и ума у нее немного, – старуха сразу взяла быка за рога, – когда бабушка ее умирала, просила меня за Аленой присматривать. Вот и стараюсь по мере сил… – тут она тяжело вздохнула, – да не очень получается. Хотя… вот ты слушай.
Значит, сижу это я, телешоу смотрю, а тут Барсик чего-то забеспокоился. Он у меня такой умный и вроде собаки все чует, что на площадке творится. Особенно в Алениной квартире, потому что раньше-то он там жил, у бабушки ее.
