– Увы, ей уже поздно!
– Пойти к стоматологу никогда не поздно и никому не вредно! Кстати, как у вас с зубами?
Дуся в ответ широко улыбнулась.
– Вижу, что все хорошо, – улыбнулась стоматолог в ответ, – так, почистить, отбелить кое-где. Не отказывайтесь, скидку сделаем!
– Непременно воспользуюсь, но потом. Так что, вы можете утверждать, что зубы, которые на этом снимке, не принадлежат Светлане Игоревне Чекан?
– Однозначно не принадлежат!
– Тогда напишите это здесь и подпишитесь.
– Без проблем.
– Как вы можете это объяснить? – строго проговорил капитан Лебедкин, в упор глядя на человека по другую сторону стола.
– Что вы имеете в виду? – спросил Вячеслав Чекан.
Лебедкин вызвал его повесткой, и теперь Чекан пытался догадаться о причине этого вызова. Он держался агрессивно и настороженно, но Лебедкин наметанным взглядом заметил под слоем агрессии страх.
– Я имею в виду, как вы можете объяснить, что опознали в трупе неизвестной женщины свою бывшую жену Светлану Игоревну Чекан.
Чекан быстро взглянул на него. Лебедкину показалось, что в его глазах мелькнуло облегчение, словно он боялся чего-то другого. Теперь же, казалось, он пытался понять, что именно известно этому унылому полицейскому.
– А в чем, собственно, дело? – огрызнулся он. – Я ее опознал, потому что это она и есть…
– А вот и нет. Это не она.
– Вы ошибаетесь… это она…
– Судя по стоматологической карте, то есть попросту по зубам, убитая женщина – это не Светлана Чекан, а совсем другая женщина. Опознание по зубам очень точное, прямо как по отпечаткам пальцев, так что никакой ошибки здесь не может быть.
– Ну я не знаю… выходит, это я ошибся…
– Но как можно ошибиться в таком вопросе? Как можно не узнать свою собственную жену?
– Бывшую жену! – уточнил Чекан.
– Бывшую или настоящую… вы же с ней долго прожили! Сколько, кстати, лет?
– Шесть лет, – неохотно ответил Чекан.
– Шесть лет с женщиной прожили и не смогли ее узнать?
– Ну, вы же знаете – женщины часто меняют внешность. Перекрашиваются, к примеру…
– Насколько я знаю, ваша бывшая жена была блондинкой. Все же мне непонятно…
– Так эта женщина была жестоко убита! Ее зверски изуродовали… где тут ее узнать?
– Однако на опознании вы сказали, что вполне уверены! Что нисколько не сомневаетесь, что это она…
– Ну, наверное, я погорячился… тогда мне показалось, что это она, что это Светлана…
Лебедкин внимательно следил за своим собеседником. Определенно ему казалось, что тот в начале разговора чего-то боялся, а теперь успокоился, у него отлегло от сердца. Чего же он так боялся?
– Послушайте, – сказал он, – ведь эта женщина не просто посторонняя, ведь она жила в квартире вашей жены…
– Бывшей… – уточнил Чекан.
– Пользовалась ее вещами, водила ее машину, в общем, выдавала себя за нее…
– А я тут при чем? – Чекан хотел сказать это спокойно, но голос его сорвался на фальцет. – Что вы ко мне-то привязались? Я с ней больше года назад развелся и не виделся с тех пор. Я понятия не имею, что там у нее за дела.
– И про наследство, которое она должна была получить, вы ничего не знали?
– Откуда? – Чекан пожал плечами. – И могу я наконец идти?
– Можете, конечно, но вот из города все же не уезжайте, гражданин Чекан, потому что у нас к вам будут еще вопросы… Распишитесь вот здесь, что ознакомлены…
С непонятным удовлетворением увидел Лебедкин, что рука Чекана, подписывающего бланк, чуть дрожит.
– Филаретыч! – Калерия Васильевна перегнулась через забор и окликнула седого человека, который вскапывал грядки под ранние овощи.
Тот выпрямился, приложил руку козырьком и увидел почтальоншу.
– Что, Васильевна, письмо мне?
– Нет, Филаретыч, письма нет. Хотела тебя попросить зайти ко мне, собачку мою посмотреть. Что-то совсем плохо у Людочки с лапой. Сначала-то я думала, что заживет, на собаках ведь все быстро заживает, а там все плохо, лапа распухла, и ступить на нее не может он. Так что посмотри уж собачку, сделай милость!
– Собачку? Значит, правду мне сказали, что ты того пса взяла?
– Конечно, взяла. А куда же его девать? Еще и правда отравили бы…
– Ну ладно, попозже зайду. Мне еще к Лариске нужно, у нее коза захворала, а от нее прямо к тебе.
Павел Филаретович, или, как его называли все в поселке, Филаретыч, проработал всю свою сознательную жизнь ветеринаром. Несколько лет назад он вышел на пенсию, но односельчане по старой памяти обращались к нему, только ему доверяли здоровье своих собак и кошек, коз и кроликов. И Павел Филаретович не мог никому отказать.
Денег за свои визиты он не брал, но не отказывался от оплаты натурой – козьим молоком, вареньями или соленьями.
Закончив дела на своем огороде, Филаретыч переоделся, взял свой неизменный чемоданчик и отправился с визитами.
Навестив Ларисину козу и выписав ей мазь для вымени, он зашел к почтальонше, чтобы осмотреть ее добермана.
Людвиг зарычал на незнакомца и даже оскалил свою страшную пасть, но Калерия Васильевна его успокоила:
– Тише, дорогой, это же доктор, он лапку посмотрит…
Ветеринар, кстати нисколько не испугавшись, осмотрел лапу и покачал головой:
– Нет, Васильевна, тут мне не справиться. Здесь операция нужна. А у меня сейчас ни лекарств нужных нету, ни условий. Обезболивающее, анестезия… мне это не разрешают использовать, могу большие неприятности огрести.
– А что же делать? – переполошилась почтальонша.
– В клинику ехать. Я завтра в город поеду по делам, могу вас подбросить, знаю одну хорошую клинику как раз по дороге. Но… денег, конечно, возьмут прилично.
– Пускай! – мужественно проговорила Калерия Васильевна. – Жалко Людочку, уж наберу я денег, отложено сколько-то…
На следующее утро, войдя в кабинет, Дуся буквально не узнала своего напарника.
Петя Лебедкин был бледен, лицо его носило следы бессонной ночи и подлинного страдания.
– Петь, что с тобой? – сочувственно спросила Дуся. – На тебе лица нет! Умер, что ли, кто-то? Из родных?
Это было странно, потому что Дуся твердо знала, что родных у ее напарника практически не осталось, во всяком случае, таких близких, из-за которых можно так переживать.
– Типун тебе на язык! – Лебедкин замахал руками. – Не умер пока, но… мне кажется, он действительно умирает!
– Он? – переспросила Дуся. – Кто это – он?
