Когда Анна вошла в кухню, она увидела, что Светлана, очень бледная, сидит возле стола.
– Тебе плохо? – испугалась Анна.
– Нет, просто устала очень… такой день длинный, столько событий… Знаешь, никак не могу привыкнуть к мысли, что все это мое… Да и нужно ли это мне?..
– Ну раз владелец тебе все это завещал… – протянула Анна, – ты же не можешь отказаться.
– Конечно! – Светлана вздохнула. – Нужно все тут изучить, осмотреть, для начала разобраться с картинами, которые завещаны музеям. Ну вот и будет чем заняться!
– Только не переутомляйся!
Последующая неделя была утомительной. Светлана все время куда-то звонила, ей звонили тоже, она долго разговаривала с разными людьми, потом вдруг ужаснулась своему внешнему виду и записалась в парикмахерскую, прихватив и Анну.
В квартиру Броницкого они не ездили – некогда было.
К концу недели Анна пригляделась к сестре и поняла, что выглядит она оживленной, поздоровевшей и помолодевшей, особенно после того, как провела полдня в салоне красоты.
Анна оставила ее там после того, как ее подстригли, и поехала в свою квартиру, где давно нужно было навести хоть какой-то порядок.
И вот наконец телефонные разговоры прекратились, и начались действия.
Первым должен был прийти человек из Музея современного искусства, как сообщила Светлана.
Анна заметила, что была она оживлена и долго прихорашивалась перед тем, как выехать на встречу.
– Как ты думаешь, – спросила она, – можем мы предложить ему кофе или это официальная встреча? Правда, я понятия не имею, есть ли там кофе.
– Кофеварку я там видела, значит, и кофе есть, – обнадежила сестру Анна и прихватила на всякий случай из дома пачку крекеров.
В конце концов, не кофе пить этот музейщик к ним явится!
– Слава богу, теперь все позади! Все плохое прошло, и я нашла близкого, родного человека, то есть тебя. – Светлана улыбнулась сестре.
Прежде чем ответить на улыбку, Анна сделала над собой некоторое усилие. Потому что хоть и рада она была, что Светлана выздоровела, все же душу точил мерзкий червячок.
Кто был тот злодей, который покушался на Светлану в больнице? Ведь это не бывший муж, тот к тому времени уже был задержан.
Анна звонила Дусе, но мобильный не отвечал, а дежурный в отделении сообщил, что капитан Самохвалова в командировке, потом – на следственном эксперименте, потом – еще где-то, так что Анна отступилась.
Нотариус, правда, обмолвился с явным облегчением, что теперь, когда Светлана вступила официально в права наследства, ей ничего больше не угрожает, но сердце Анны по-прежнему не было спокойно.
Сестре она про это не говорила – ни к чему ее нервировать лишний раз.
Тем более что сейчас Светлана явно думала о другом.
– Знаешь, я хотела тебе сказать… – начала она, – у этого мужчины из музея такой приятный голос…
Закончить фразу она не успела, потому что в это самое время в дверь квартиры позвонили.
– Это он! Это человек из музея! По нему можно часы проверять! – Светлана поднялась и вышла в коридор.
Анна отчего-то почувствовала беспокойство. Она крикнула вслед сестре:
– Спроси, кто там! Не открывай дверь просто так!
– Да, конечно!
Беспокойство не оставляло Анну. Она направилась в прихожую следом за сестрой.
Светлана подошла к двери и спросила:
– Кто здесь?
– Это Арсений Ильич, из Музея современного искусства!
– Да, мы вас ждем!
Светлана открыла дверь. В квартиру вошел слегка сутулый мужчина средних лет, с длинными темными волосами, в очках с большими, слегка затемненными стеклами.
Он улыбнулся Светлане странной, словно ускользающей улыбкой и еще раз представился:
– Арсений Ильич! А вы, стало быть, Светлана Игоревна.
– Совершенно верно. Проходите, пожалуйста.
Тут гость увидел в глубине прихожей Анну, и по лицу его промелькнула некоторая растерянность.
– А это моя сестра… моя единокровная сестра, Анна Игоревна! – представила Светлана.
– Ах, вот как… очень приятно! – Мужчина подошел к Анне, внимательно взглянул на нее.
– Вы похожи! – проговорил он, чуть прищурившись.
– Что вы! Прежде никто этого не говорил. – Анна сдержанно улыбнулась.
– Поверьте мне! У меня взгляд искусствоведа. Я замечаю то, что другие люди не видят.
Он отвел взгляд от Анны, поправил очки и принялся разглядывать развешанные по стенам картины.
– Прелестно, прелестно… вот это, наверное, Карпенко? Ну да, точно, ранний период… а где же то, ради чего я приехал? Где «Красный параллелепипед»? Простите мою настойчивость, но мне не терпится ее увидеть. Я столько слышал об этой картине, читал и вот, наконец, увижу собственными глазами…
– Пойдемте, эта картина висит в гостиной.
Мужчина быстро пошел вперед, обогнав Светлану.
Анна удивленно взглянула на него. Казалось, он хорошо ориентируется в этой большой и запутанной квартире, как будто уже бывал здесь. И бывал не раз. И еще ей показалось, что она уже видела этого человека. Эта чуть скованная походка, поворот головы… да нет, откуда, у нее никогда не было знакомых искусствоведов…
Все трое вошли в гостиную, и гость прямиком устремился к большой картине, висящей в простенке между окнами:
– Вот она! Какая мощь! Какие краски!
Он остановился перед картиной, снова поправил очки, сложил руки восторженным жестом и повернулся к Светлане:
– Замечательно! Просто замечательно! Это наверняка одно из лучших произведений Биневича! Но я хотел спросить вас, Светлана Игоревна. Возможно, вы захотите передать нашему музею еще что-нибудь из коллекции вашего… родственника?
Светлана замялась, и мужчина поспешно добавил:
– Не безвозмездно, конечно! У музея есть деньги, и мы охотно купим у вас что-нибудь интересное. Мы сейчас создаем в музее отдел прикладного искусства, и если у вас есть что-нибудь подходящее… например, если у вас есть какая-нибудь интересная шкатулка…
Анна настороженно взглянула на гостя.
Его интонация показалась ей какой-то подозрительной, странно вкрадчивой.
И в это время на столике красного дерева в углу гостиной громко зазвонил телефон.
Это был старый массивный телефон черного цвета, с непривычным круглым наборным диском. Он звонил и звонил.
Светлана стояла далеко, и Анна сняла трубку.
– Это квартира Броницкого? – раздался в трубке смущенный голос.
