– Удалось. И это – еще одна ужасная история…
Лебедкин опустил взгляд и продолжил:
– Он убил свою жену, любимую племянницу Броницкого. Здесь он, что называется, соединил приятное с полезным – Броницкий был очень привязан к племяннице, он собирался оставить ей все свое имущество. А после того как ее не стало, Штукин остался последним его родственником и рассчитывал получить наследство дядюшки. Ну и кроме того, эта девушка была голубоглазой блондинкой, его любимый типаж, ты понимаешь… Но дядя каким-то образом разоблачил его. Думаю, он узнал не все – иначе бы он наверняка сообщил в полицию, вряд ли он стал бы покрывать маньяка-убийцу. Но и того, что он узнал, хватило, чтобы лишить его наследства и навсегда изгнать из своего дома. Тогда-то Броницкий и вспомнил про другую двоюродную свою племянницу – Светлану Чекан. И решил сделать ее своей наследницей…
Дуся отвернулась, чтобы Петька не увидел ее улыбки.
Дело в том, что она прекрасно знала от Анны про то, что случилось в квартире Броницкого после ухода полиции.
Анна рассказала ей кое-что приватно, по дружбе, и Дуся дала слово, что не станет трепаться про камею. Вещь ценная, чем меньше людей про нее знает, тем лучше.
– После смерти Броницкого, – соловьем разливался дальше Лебедкин, – Валентин Штукин рассчитывал, что может получить дядюшкино наследство как его последний родственник. И представь себе его разочарование, когда он узнал, что Броницкий оставил все свое имущество Светлане, о которой прежде Штукин даже не слышал!
Он узнал это от помощницы нотариуса Изабеллы Юрьевны – она рассказала ему все под пыткой, что не спасло ее от смерти.
– Несчастная Изабелла! – вздохнула Дуся. – И Светлана… все пытались от нее избавиться – и муж, и этот маньяк Штукин… нет, не дай бог оказаться богатой наследницей!
– Мне так неудобно, что я вначале не поверил Анне, подумал, что у нее не все в порядке с головой…
– Ну ничего, все хорошо, что хорошо кончается!
– Да, кстати, я Анну вызвал на три часа, нужно прояснить насчет нападения этого типа в больнице. – Лебедкин перерыл бумаги на столе, нашел какой-то листок и удалился, напевая марш: – К берегам священным Нила… трам-пам-пам…
– Петька, не пой, ты ужасно фальшивишь! – крикнула Дуся ему вслед.
Ей никто не ответил, но дверь через некоторое время открылась.
– Забыл что-то? – спросила Дуся, не оборачиваясь.
– Здравствуй, Дуся! – ответил очень знакомый голос. – А ты все хорошеешь!
– Генка! – ахнула Дуся, вскочив с места. – Генка Соловьев!
И правда, в крошечный кабинетик протиснулся высокий рыжий мужчина.
– Ты как здесь у нас? – Дуся тоже была немаленького роста, так что без труда дотянулась до Генкиной щеки.
– Да вот, Петька твой такой шум устроил, а потом уж начальство меня и командировало, у нас ведь два дела так и не закрыты. Два года назад два убийства были – парикмахерши одной и официантки, по профилю оба убийства под вашего маньяка подходят…
– Ну работы тебе тут хватит, похоже, и правда крупное дело у Пети получилось. А я еще не верила, все говорили, что он на маньяках повернулся…
Тут в дверь робко постучали, и на пороге показалась Анна Воробьева.
Дуся тут же отметила, что выглядит она теперь гораздо лучше. Приоделась, подкрасилась, сумка новая…
– Меня капитан Лебедкин вызывал… – начала было Анна, но вдруг воскликнула: – Вы?
Геннадий Соловьев вытаращил глаза, не узнавая, потом потряс головой и неуверенно спросил:
– Это вы? Вы, Анна…
– Воробьева! – радостно напомнила она.
– Ну надо же… – протянул он, – так изменились, помолодели прямо, в жизни бы вас не узнал! А вы как здесь?
– Гена, Лебедкин у начальства, так что вы пока поговорите, у нас кафе через дорогу, – сказала Дуся.
Эти двое даже не поблагодарили и не попрощались.
Тут в конце коридора появился Лебедкин.
– Геннадий! – крикнул он. – Ты когда приехал?
Соловьев только отмахнулся – «потом, все потом», подхватил Анну под руку и повел к выходу.
– Ну и ну! – Лебедкин обалдело покрутил головой. – Это что такое?
– А они раньше встречались, он ее дело вел, ну и… – объяснила Дуся.
– Ну да, я и забыл… Дусь, а Дусь, – глаза у Лебедкина блеснули, – а вот тебе не обидно, что все мужики от тебя балдеют, а Генка этот и не посмотрел даже, а запал на Анну…
– Дурак ты, Петька, – беззлобно сказала Дуся, хотя и знала, что это неправда.
