— Ваше высочество, простите за беспокойство, но, как я слышал, ее высочество сегодня утром покинула дворец. А в три часа пополудни состоится обращение его величества к народу, на котором подданным должна быть представлена ваша супруга…
— Ее высочество помнит об этом и непременно будет присутствовать, — я вложил в голос всю ту уверенность, которую смог в себе собрать.
Я наклонил голову, давая понять, что аудиенция окончена, и Шарль удалился.
Я знал, что Марго не вернется ко мне, но, быть может, она вернется, чтобы выполнить до конца взятые на себя обязательства, и доиграет роль моей жены до нашего развода? Думать о расторжении брака было больно, но я умел признавать поражения — тогда, когда надежды на победу не было никакой.
Если она любит другого — ну, что же, так тому и быть.
Я открыл оставленный на туалетном столике конверт. Там было именно то, что я ожидал увидеть.
Я не был знаком с Антуаном д'Эрве и не имел ни малейшего желания знакомиться, но я не сомневался, что он должен быть хорошим человеком — плохого Маргарита ни за что не смогла бы полюбить.
Я велел седлать коня и, чтобы сократить время ожидания, сам отправился в сторону конюшни.
В парке на скамейке перед фонтаном сидела Анабель де Лакруа. Я не удержался — свернул в ее сторону.
— Ваше высочество! — на ее щеках, как и всегда при наших встречах, появился румянец. — Как я рада вас видеть! Простите, я вчера не сумела должным образом поздравить вас.
Я отмахнулся:
— Позже! Скажите, мадемуазель, вы согласны с мыслью Аристотеля, что трагедия есть подражание низким людям?
— Что? — в глазах девушки читалось изумление.
Она задумалась лишь на секунду, а потом с жаром подтвердила:
— Да, несомненно!
— Благодарю вас!
Я пошел прочь, ругая себя за то, что не догадался задать этот вопрос гораздо раньше. Ответ на него давным-давно открыл бы мне глаза. На самом деле Аристотель полагал, что подражание низким людям — это комедия.
И как я мог не догадаться об этом раньше? Как мог принять пустышку Анабель за ту, которая восторженно застыла на пороге нашей библиотеки?
Нет, я не собирался рассказывать о своем открытии отцу. Если он узнает, что моя истинная пара — Маргарита, — то не позволит нам развестись. А я не собирался удерживать ее силой. Я и раньше знал, а теперь лишний раз в этом убедился — никакая магия не могла быть сильнее настоящих чувств. Мне было только жаль, что эти чувства Марго испытывает не ко мне.
Глава шестидесятая, в которой Марго узнает правду
— Что ты здесь делаешь? — бабушка смотрела на меня с гневом и не выразила ни малейшего желания меня обнять.
Я знала, что она не одобрит моего бегства, и была готова к такому приему. Для нее любое нарушение правил приличия было преступлением.
— Я вернулась домой. Я, как и обещала, вышла замуж за его высочество и провела с ним целую ночь. Мне кажется, все были готовы к тому, что эта ночь станет не только первой, но и единственной, так что Ангулемам не в чем меня упрекнуть. И чем быстрее мы с его высочеством сумеем оформить наш развод, тем будет лучше для всех. К чему продолжать этот фарс? Несовместимость магий вполне могла быть обнаружена сразу же, как только мы оказались на брачном ложе. И чем быстрее его высочество разведется со мной, тем быстрее он сможет жениться на Анабель. Разве не об этом вы всегда мечтали?
Бабушка опустилась в кресло и вздохнула:
— Ты сообщила его высочеству, что собираешься оставить дворец? Нет? Я так и думала.
Я отошла к окну. У меня не было сил на то, чтобы спорить с ней.
— Надеюсь, ты помнишь, что сегодня его величество должен показать народу жену своего сына?
Ох, нет! И как я могла забыть об этом?
Но я упрямо тряхнула головой:
— Быть может, будет лучше, если народу сразу скажут правду — что брак не удался и подлежит расторжению?
— Подумай об его высочестве! — уже не сердито, а печально сказала бабушка. — Ты представляешь, каково ему будет выйти на балкон перед многотысячной ликующей толпой и заявить, что его молодая жена бросила его в первый же день после свадьбы? Сколько насмешек ему придется выслушать! А сколько упреков от членов королевской семьи!
Я представила Лэнса на балконе дворца — одного, униженного и осмеянного — и содрогнулась. Нет, я вовсе не хотела наносить ему такое оскорбление.
— Готова ли ты поступиться своей гордостью хотя бы на несколько часов? — спросила бабушка. — Не ради всех Ангулемов. Только ради Лорэнса.
Я ответила не сразу. Как я смогу снова встретиться с ним? Как посмотрю ему в глаза?
Теперь собственное бегство казалось мне вздорным ребячеством. Почему я не поговорила с ним, прежде, чем уйти? Да, он оказался не готов совершать подвиги ради меня, но я сама изначально установила те правила, по которым мы с ним играли. Он всего лишь принял мои условия.
Я вспомнила события этой ночи и покраснела. Быть может, он действительно любит меня? Разве любовь всегда бывает идеальной? И разве я сама всегда была с ним честна?
Я часто-часто заморгала, пытаясь скрыть от бабушки набежавшие на глаза слёзы. А она, как назло, поднесла к лицу лорнет.
— Маргарита, посмотри на меня! Скажи мне правду — ты любишь его высочество?
Вместо ответа я расплакалась.
Ее светлость на удивление резво поднялась.
— Сейчас мы поедем с тобой в одно место. Только прошу тебя — пока никаких вопросов! Скоро ты всё поймешь сама. Но прежде, чем мы отправимся, я зашнурую твое платье — сейчас оно болтается на тебе как дерюжная рубаха на подмастерье. А показать тебя в таком виде даже нашим горничным было бы вопиюще неприличным.
И она с неожиданной ловкостью привела в порядок мой наряд.
Я, как она и просила, не стала задавать вопросов, но когда наша карета остановилась перед воротами кладбища, я посмотрела на нее в немом изумлении. За высоким кирпичным ограждением виднелся церковный купол.
Нет, наш путь лежал не в церковь. Бабушка остановилась перед богато украшенным склепом на одной из зеленых аллей.
Я всё ещё ничего не понимала. Посмотрела на надпись, высеченную на мраморной плите — Дениз де Пуарье. Но зачем бабушка привезла меня на могилу своей подруги?
— Присмотрись повнимательнее! — потребовала она.
Только сейчас я обратила внимание на небольшую золотистую корону, венчавшую имя старой маркизы.
— Разве в роду ее светлости были члены королевской семьи? — удивилась я.
Бабушка усмехнулась:
— До недавнего времени не было. Она стала первой.
