Туранская уверена, что если бы эти дети попали в нормальные семьи, то стали бы развиваться гораздо быстрее. И этому есть примеры. Но усыновители сюда приезжают редко. Иногда звонят. Их интересуют здоровые дети. А таковых тут нет. К тому же, не каждый решится взять ребенка, у которого – в соседней деревне – родители-алкоголики.
Вчера привезли ребятишек из Котласа – все они уже ходят в школу, поэтому их определили в старшую группу, к Швабре. Не сказать, что она этим довольна. Среди них есть один странный мальчик – он всё время хочет есть. Они приехали уже после завтрака, и тетя Надя кормила их отдельно. Он попросил дополнительную порцию каши. И всё равно через час вернулся на кухню. А когда я вечером укладывала своих спать, он пришел в нашу группу – попросил хлеба. Хлеба у меня не было, я угостила его печеньем. А Зоя утром сказала, что он выпросил у нее пачку ржаных сухариков.
Двухэтажная улица – это классно! Даже не знала, что такие бывают. Ничего столь же впечатляющего сфотографировать тут не могу – здесь и домов-то двухэтажных всего несколько штук на всю деревню.
13
Варя, привет! Зашел в «контакт» только на минутку – за время моей командировки накопилась куча дел, и работать приходится даже ночью.
Не кормите ребенка печеньками и сухариками – это вредно.
14
Привет!
Я вдруг поняла, что даже не знаю, в какой части Лондона ты живешь. Надеюсь, твои окна выходят на какую-нибудь красивую площадь или пешеходную улицу. У тебя же хорошая квартира – с кухней, санузлом и всем, что полагается?
Здесь у нас удобства хоть и не на улице, но общие – на этаже. Правда, туалет для воспитателей – отдельный. Да, я вчера вечером жутко испугалась. Читала детектив перед сном, потом пошла в туалет. А в столовой горел свет. В одиннадцать часов! Я подумала, что это тетя Надя ее закрыть забыла. Заглянула туда. А там – новенький, про которого я тебе рассказывала. А в руках у него – огромный нож. Отрезает от палки колбасы толстые куски и запихивает в рот. Давится, но ест. А взгляд у него странный. Он и сам по себе не вполне нормальный – это я уже заметила.
Подойти к нему одна я не решилась – разбудила Лаптева. Но даже вдвоем нам было страшно. Мальчик ни в какую не хотел отдавать нож, он даже замахнулся на Дмитрия. Пришлось разрешить ему взять колбасу с собой в спальню – всю палку.
Сегодня утром мы рассказали об этом Туранской. Она забеспокоилась. Велела тете Наде закрывать ножи под замок. Но кто знает, что еще может прийти ему в голову? Теперь я тоже запираю свою комнату – даже если выхожу на минутку. Но других-то детей от него не изолировать – они спят в одной спальне. Светлана Антоновна завтра отправляет его на обследование в Архангельск.
Да, я же еще не сказала тебе, как меня называют дети! «Вавала Киловна»! Оказывается, имя Варвара им ни за что не произнести. А уж Варвара Кирилловна – тем более. Я подумала, что им стоит называть меня тетей Варей (ладно, может быть, тетей Валей), но Туранская настаивает, чтобы дети обращались к воспитателями непременно по имени-отчеству. Так что я теперь «Вавала».
Часть седьмая. Герой моего романа
1
Утром позвонила Настя. Спросила, познакомилась ли я с Ильей Кухаренко. Я ответила – нет. Конечно, она удивлена. Я бы тоже была удивлена, если бы узнала, что кто-то бросил всё, чтобы стать ближе к своему избраннику, но за два месяца так и не удосужился с ним познакомиться. Да что там познакомиться! Я даже имени его за эти месяцы не слышала ни разу.
Намерение позвонить ему в Вельск было у меня со дня приезда. И решимость была. И даже повод уже был придуман.
Но сначала навалились дела хозяйственные – я красила раму в своей комнате (пока еще лето и сухо), потом – знакомилась со своими подопечными и коллегами, пыталась вникнуть в обязанности воспитателя.
Нет, я не ленюсь. Я встаю в шесть утра, умываюсь, пью кофе и топаю в спальню к своей малышне, где уже проснулся какой-нибудь обормот и теперь пытается разбудить остальных. Я помогаю нянечке Тоне Акопян умыть их заспанные розовые мордашки, сменить маечки и штанишки и веду их завтракать. А завтрак – это аттракцион не для слабонервных. Вероника, например, ест как птичка, и на какие только ухищрения не приходится идти, чтобы запихнуть ей в рот хоть несколько ложек вязкой и неаппетитной на вид каши. А Степан, наоборот, любитель стащить что-нибудь с чужой тарелки.
Нужно ли говорить, что обед проходит еще хлопотнее – потому что там они едят уже суп, который после обеда оказывается не только в их желудках, но и на одежде, и на столе. Некоторые (например, Эдик) к пяти годам самостоятельно есть не научились. Он пытается держать ложку в руках, но если ему не помогать, то донести ее до рта у него не получается.
Прогулка – это тоже не возможность отдохнуть, а возможность побегать. От крыльца – к металлической горке, потом – к качелям и маленькому турнику.
А вечером они категорически отказываются спать – кто-то снова хочет кушать, кому-то нужно игрушку в кровать, кто-то просит прочитать сказку. Сейчас мы читаем русские народные сказки про животных – книга большая, с красивыми картинками. Туранская убедительно просила книжку детям в руки не давать, поэтому картинки я показываю им издалека. Вот – зайчик, вот – лисичка, вот – медведь.
– А правда, я на лисичку похожа? – зевая, спрашивает Арина.
Я подтверждаю – да, правда, и глажу ее по ярко-рыжим волосам.
Илья Кухаренко сейчас для меня тоже где-то там – вместе с лисичками и ежиками – в сказке.
Трудно думать о романтике, если у тебя едва хватает сил добраться до кровати.
2
О приезде наших шефов из регионального отделения партии «Единая Россия» Туранская сообщает за завтраком. Фамилий она не называет, и не факт, что среди них будет Кухаренко, но новость все равно оказывается волнующей, и я чувствую легкий озноб.
Сидящая рядом Зоя подходит к делу с практической стороны.
– Опять генеральная уборка, – морщится она. – И чего им всем тут надо?
Она отставляет в сторону тарелку с недоеденными макаронами.
– Аппетит пропал. А я сегодня маникюр хотела делать.
Маникюр приходится отложить. Во время «тихого» часа мы с ней вдвоем вешаем в столовой шторы. Шторы красивые, лимонного цвета, с воланами. Шинкующая капусту тетя Надя радуется вслух.
– Надо же, как засветлело вокруг!
В другое время столовая обходится без штор. Меня это уже не удивляет. Я до сих пор не могу отстирать от маслянистых пятен свое светлое платье с отложным воротничком. «На них не напасешься» – так говорит Зоя.
Из столовой мы переходим в актовый зал. Там до сих пор висят агитационные плакаты с прошедших выборов. На одном – фотография Ильи.
