– Да, – ответил мистер Квест, – я бы взял деньги. Некоторое время назад я бы их не взял, потому что хотел эту собственность. Но теперь я изменил свое мнение. Но, как вы сами сказали, ваш баланс едва держится в плюсе, и пока жив ваш отец, вы вряд ли сможете изыскать еще тридцать тысяч фунтов. Да и вообще, скажу вам прямо: если этот вопрос будет решен вообще, он должен быть решен сразу. Я не стану ждать, пока вы будете пытаться изыскать эти деньги.
– А как же закладные? Я обещал, что выкуплю их. Что я скажу Иде?
– Что скажете? Ничего ей не говорите. Вы можете выкупить их, если захотите, после смерти вашего отца. Откажитесь, если хотите, но если вы откажетесь, то пожалеете об этом. Тридцать тысяч фунтов для вас не такие большие деньги, а вот разоблачение погубит вас. Ну, так как? Принимаете вы мое предложение или отказываетесь? Подпишете бумаги – и я передам оригиналы этих двух писем в ваши руки. Откажетесь – и я предприму некоторые шаги.
Эдвард Косси немного подумал, а затем сказал:
– Я подпишу. Дайте мне взглянуть на эти бумаги.
Мистер Квест отвернулся, чтобы скрыть промелькнувшее по его лицу торжествующее выражение, а затем передал ему договоры. Те были тщательнейшим образом составлены, ибо Квест был умелым крючкотвором, столь же умелым, как и многие ведущие крючкотворы канцелярии, но суть их сводилась к тому, что Эдвард Косси передает ему закладные на том условии, что он, Уильям М. Квест, соглашается навсегда отказаться от иска о разводе против его супруги, Белль Квест, в котором упомянутый Эдвард Косси должен был выступить в качестве соответчика.
– Вы заметите, – сказал мистер Квест, – что если вы попытаетесь оспорить обоснованность этой передачи, что, однако, вы вряд ли сможете сделать с какой-либо надеждой на успех, эта попытка рикошетом ударит по вам, ибо весь скандал тотчас всплывет. Нам потребуются свидетели, поэтому с вашего разрешения я позвоню в колокольчик и попрошу подойти сюда домовладелицу и вашего слугу. Им не нужно знать о содержании бумаг. – И он так и сделал.
– Стоп, – сказал Эдвард. – А где оригиналы писем?
– Здесь, – ответил мистер Квест, доставая их из внутреннего кармана, и показал их ему, хотя и не дал в руки. – Когда появится хозяйка дома, я дам их ей в этом конверте, чтобы, как только договоры будут подписаны и засвидетельствованы, она передала их вам. Она наверняка подумает, что это часть церемонии.
Вскоре пришли слуга и домовладелица, и мистер Квест довольно доходчиво объяснил им, что от них требуется засвидетельствовать некие документы. Одновременно он передал письма женщине, сказав, что когда они все закончат подписывать, она должна передать их мистеру Косси.
Затем Эдвард Косси подписал бумаги, и, положив большой палец на знакомую сургучную печать, утвердил различные документы в качестве своего акта и поступка. Свидетели с невероятной серьезностью и старанием поставили в указанных им местах свои неуклюжие подписи, и через несколько минут всё завершилось, в результате чего мистер Квест стал богаче на тридцать тысяч фунтов, чем когда он встал в это утро.
– А теперь вручите мистеру Косси пакет, миссис Джеффрис, – сказал он, промокая подписи, – и вы можете идти.
Что миссис Джеффрис и сделала.
Когда свидетели удалились, Эдвард посмотрел на письма и, грязно выругавшись, швырнул их в огонь и наблюдал за тем, как они горят.
– Доброго вам утра, мистер Косси, – сказал мистер Квест, готовясь уйти вместе с договорами. – Теперь вы приобрели свой опыт, причем, заплатили за него весьма высокую цену. Но, клянусь вам, когда я думаю обо всем, что вы мне задолжали, я удивляюсь, что позволил вам уйти столь легко.
Как только он ушел, Эдвард Косси дал выход своим чувствам на языке скорее грубом, нежели вежливом. Ибо теперь, вдобавок ко всем потерянным деньгам и болезненному разоблачению, которому он подвергся, он столкнулся лицом к лицу с новой трудностью. Либо он должен честно признаться Иде в том, что закладные больше не в его руках, либо сделать вид, что они все еще у него. В первом случае причина, по которой она согласилась выйти за него замуж, перестанет существовать. Более того, это освобождало Иду от ее обещания. Эдвард же прекрасно понимал, что при таких обстоятельствах она, скорее всего, разорвет их помолвку.
Во втором случае он будет вынужден лгать, и ложь рано или поздно будет раскрыта, и что тогда? Но, если это произойдет после свадьбы, то какая разница? Для женщины благородного происхождения есть только одна вещь, более безвозвратная, нежели брак, – смерть. В любом случае, он и без того настрадался ради этой женщины и не намерен отступаться сейчас. Он просто оплатит закладные после свадьбы, вот и все.
Facilis est descensus Averni. Легко встать на путь грешных. Когда человек с характером Эдварда Косси, да и с любым другим, позволяет своим страстям привести его к обману, ему нелегко удержаться от падения. От бесчестия к бесчестию он пойдет до самого конца и со временем пожнет то, что посеял.
Глава XXVIII
Как Джордж воспитывал Джонни
Примерно за два или три дня до описанной в предыдущей главе сцены верный Джордж внезапно объявил о своем желании посетить Лондон.
– Что? – изумился сквайр, ибо раньше Джордж ни разу не выезжал за пределы графства. – Что ты забыл в этом Лондоне?
– Видите ли, сквайр, – ответил верный слуга с на редкость искушенным видом. – Я точно не знаю, но на эту выставку утром во вторник едет дешевый поезд и возвращается вечером в четверг. Десять шиллингов в обе стороны, это плата за проезд, и я читал в «Хронике», да-да, что там есть удивительная выставка новомодных самовяжущих жнеек, какие используют иностранцы за морем, в Америке, и мне жутко захотелось на них взглянуть и провести денек, гуляя по Лондону. А поскольку сейчас никаких особенных дел нет, и если вы не имеете ничего против, то я, пожалуй, прокачусь, сквайр.
– Ну, хорошо, – сказал мистер де ла Молль. – Признайся только, ты намерен взять с собой и свою жену?
– Нет, сквайр. Как я сказал, я хотел бы отдохнуть денек-другой, а какой это отдых, если тянуть за собой мою старую миссис. – И Джордж многозначительно усмехнулся.
И так случилось, что во второй половине того дня, когда закладные перешли от Эдварда Косси к мистеру Квесту, «великий» Джордж скитался по обширному лабиринту лондонских улиц и не испытывал от этого ни малейшего удовольствия. Один бывалый путешественник из Бойсингема порекомендовал ему некое недорогое жилье рядом с вокзалом на Ливерпуль-стрит, которое он нашел с помощью дружелюбного носильщика. Отсюда он отправился на выставку, но, как человек благоразумный, решил, что ему лучше сэкономить деньги и проделать это расстояние пешком. Таким образом, он шел и шел, пока не устал, а затем, после серьезной консультации с полицейским, сел в омнибус, который через час доставил его к «Королевскому Дубу». Его дальнейшие приключения мы не станем описывать. Скажем лишь, что, выйдя из своего лондонского пристанища в три часа дня, когда он, наконец, добрался до выставки, было уже семь часов вечера, и он устал даже больше, чем если бы целый день трудился в поле.
