Матроса, взятого на борт «Стремительного», звали Уилл Миц. Ему едва исполнилось двадцать пять – всего-то лет на пять старше Роджера Хинсдейла, Луи Клодьона и Альбертуса Лейвена.
Уилл Миц, среднего роста, крепкий, ладно скроенный, подвижный и гибкий, как того и требовала его профессия, был честным, прямодушным моряком, как говорится «душа нараспашку». Это был услужливый малый, добронравный, безукоризненного поведения, безотказный и чрезвычайно религиозный. Никогда он не был подвергнут наказанию, и никто не мог сравниться с ним в исполнительности и работоспособности. Он начал плавать с двенадцати лет в качестве юнги, затем был учеником матроса, матросом, старшим матросом. Уилл был единственным сыном миссис Миц, вдовы, домоправительницы в Нординг-Хаузе.
После последнего плавания в Южных морях Уилл Миц провел с матерью два месяца. Миссис Кетлин Сеймур смогла по достоинству оценить качества честного юноши, и благодаря ее связям он получил место второго помощника на судне, стоявшем под погрузкой в Ливерпуле, которое должно было отправиться затем в Австралию, в Сидней. Не могло быть сомнений, что Уилл Миц, обладающий хорошими практическими навыками в навигации, усердный, сообразительный, успешно сделал бы карьеру и со временем дослужился бы до звания офицера торгового флота. Наконец, этот юноша, отчаянно храбрый и решительный, отличался непоколебимым самообладанием и хладнокровием, а также верным глазом, то есть качествами, совершенно необходимыми людям его профессии.
Уилл Миц ожидал в Бриджтауне случая сесть на судно, чтобы отправиться в Ливерпуль, когда «Стремительный» бросил якорь в порту. Тогда-то миссис Кетлин Сеймур и пришла в голову мысль договориться с капитаном Пакстоном о том, чтобы взять молодого моряка на борт «Стремительного». Поэтому Уиллу предстояло пересечь Атлантику с большим комфортом и прибыть в Ливерпуль на борту «Стремительного». А уж оттуда мистер Гораций Паттерсон и его юные спутники поездом отправятся в Лондон и явятся в Антильскую школу, где им будет оказан прием, соответствующий их заслугам.
Кстати, Уилл Миц отнюдь не собирался бездельничать во время перехода. Как было сказано, капитана Пакстона это вполне устроило бы, поскольку он смог бы заменить того несчастного, которого команда якобы потеряла в заливе Корк.
Вечером 21-го, распрощавшись с миссис Кетлин Сеймур и в последний раз обняв матушку, Уилл Миц со своим матросским мешком явился на борт «Стремительного». Кроме всего прочего, щедрая хозяйка замка снабдила своего протеже небольшой суммой, достаточной для того, чтобы прожить в Ливерпуле до отплытия судна.
Хотя не все койки в матросском кубрике были заняты пиратами, Гарри Маркел совсем не хотел поселить Уилла вместе с ними. Это могло быть чревато неожиданными осложнениями. На полуюте пустовала еще одна каюта, которую и занял Уилл Миц.
Поднявшись на борт, Уилл обратился к Гарри Маркелу:
– Капитан Пакстон, я хотел бы быть полезным… Я в вашем распоряжении и, если хотите, буду стоять вахту, как и все…
– Хорошо, – коротко бросил Гарри Маркел.
Следует заметить, команда судна, когда Уилл к ней присмотрелся, не произвела на него благоприятного впечатления. И это касалось не только капитана «Стремительного», но Джона Карпентера, Корти, да и всех остальных. Если порядок на судне и царил образцовый, то злобные рожи со следами вечного пьянства и низменных страстей, изменить которые было невозможно, отнюдь не внушали юноше доверия. Поэтому он решил держаться с этим сбродом настороже.
Конечно, Уилл Миц не знал лично капитана Пакстона, но еще до того, как тот стал капитаном «Стремительного», слышал о нем как о великолепном моряке, да и миссис Кетлин Сеймур не остановила бы на нем свой выбор без серьезных рекомендаций. Кроме того, во время пребывания в Нординг-Хаузе юные пассажиры очень хорошо отзывались о капитане Пакстоне и всячески превозносили его качества моряка, которые он продемонстрировал во время шторма в открытом море в районе Бермудских островов. Итак, переход на Антилы совершился без приключений, так почему бы и обратному рейсу не пройти так же гладко?.. Уилл Миц пришел к выводу, что первое впечатление обманчиво и непременно изменится в будущем.
Когда Корти узнал, что Уилл Миц предложил капитану свои услуги, он сказал Гарри Маркелу и Джону Карпентеру:
– Э… Вот вам и новый доброволец, на которого мы и не рассчитывали!.. Знаменитый матрос, чтобы стоять вахту с тобой, Джон…
– И кому без опаски можно доверить штурвал!.. – насмешливо подхватил Джон Карпентер. – С таким рулевым нечего бояться сбиться с курса, и «Стремительный» прямехонько притопает в Ливерпуль…
– Где, конечно, полиция, так или иначе предупрежденная о нашем прибытии, – продолжил Корти, – встретит нас с подобающими почестями…
– Хватит паясничать, – оборвал их Гарри Маркел. – И пусть каждый держит язык за зубами еще сутки…
– Тем более, – заметил Джон Карпентер, – что этот матросик поглядывает на нас как-то искоса…
– Во всяком случае, – продолжал Гарри Маркел, – если он заговорит, то отвечать ему только «да» или «нет»!.. А главное, чтобы Морден не нализался, как на Сент-Люсии…
– Э… Вот вам и новый доброволец, на которого мы и не рассчитывали!
– Ладно! – заключил Корти. – Когда Морден не пьет, он нем как рыба, а уж напиться мы ему не дадим до того момента, пока все не выпьем за здоровье капитана Маркела!
К тому же было непохоже, что Уилл Миц стремится завязать разговор с кем-нибудь из команды. Едва появившись на судне, он сразу же спустился в свою каюту, где разложил вещи и стал ждать пассажиров, а уже на следующий день помогал команде сняться с якоря.
В первый же день Уилл Миц встретил на корме то, чего не нашел на носу судна: бравых ребят, которые проявили к нему интерес. В частности, Тони Рено и Магнус Андерс были просто счастливы поболтать с ним «как моряк с моряком».
После завтрака Уилл Миц отправился на палубу выкурить трубочку.
«Стремительный» шел под основными парусами. Он должен был бы сделать большой переход на северо-запад, с тем чтобы обогнуть Антилы и войти в Багамский пролив
[237], а затем воспользоваться Гольфстримом и направиться в Европу, поэтому Уилла несколько удивило, что капитан шел левым галсом вместо правого, что далеко не соответствовало северо-западному направлению. Однако у Гарри Маркела, безусловно, были причины поступать подобным образом, и не в правилах Уилла Мица было расспрашивать капитана о его действиях. Кроме того, он считал, что, пройдя полсотни миль, судно ляжет на прежний курс норд-вест.
В действительности Гарри Маркел не без умысла маневрировал именно так, чтобы достичь южной оконечности Африки, и время от времени проверял, держит ли рулевой правильный курс.
