Но вот несколько лет назад нам предстоял длинный перелет, и мы вместо бизнес-класса решили взять первый. Никогда раньше нам не приходилось летать первым классом, и наши ожидания были высоки. Однако салон первого класса в том самолете нас разочаровал. Он не так уж отличался от бизнеса, к которому мы привыкли. Уровень дофамина упал, хотя полет был комфортным. С тех пор мы предпочитаем не летать этой авиакомпанией (что не особенно справедливо, конечно, но у дофамина нет логики).
Затем мы летали бизнес-классом одной азиатской авиакомпании (название которой озвучивать не будем, ведь нам не заплатили за рекламу). Это было в разы лучше, чем бизнес-класс любой другой авиакомпании, услугами которой мы пользовались раньше. Дофамин сначала подскочил, но после нескольких полетов закрепился на определенном уровне, став новой нормой. Потом Джозефу повезло лететь первым классом на аэробусе А380, и дофамин его поднялся до новых высот. Невероятно комфортно, просторно, прекрасная еда и обслуживание, можно даже душ принять на высоте 10 000 метров! Обычный бизнес-класс остался далеко позади. Так что каждый новый положительный опыт затмевает все прошлые впечатления. Опасность таится в том, что можно перестать ценить то, что имеешь, потому что полученное не соответствует ожиданиям или привычному положению вещей. Удовольствие от нового приятного опыта (дофаминового скачка) никогда не повторяется, даже если повторяются сами ощущения.
То, как дофамину удается поддерживать хрупкий баланс между ожиданиями и вознаграждением, было впервые открыто Вольфрамом Шульцем
{165},
{166}, ныне профессором нейробиологии в Кембриджском университете. В серии экспериментов он изучал, как дофаминовые нейроны обезьян реагируют на вознаграждение. Обезьянам демонстрировали вспышку света, после чего давали фруктовый сок. Обезьяны любят сок, поэтому в дофаминовых клетках ВОП возникала активность. Это была положительная ошибка прогнозирования – после неожиданной вспышки животные получали награду. После многочисленных повторений уровень дофамина при реакции на сок снизился. Шульц предположил, что обезьяны теперь ожидали получить сок после вспышки: исчезла позитивная ошибка прогнозирования, исчез и дофамин. Сок стал не более вкусным, чем обычно.
Самое любопытное в этом эксперименте то, что дофаминовые клетки активировались при вспышке света. Дофаминовая реакция, подкрепленная вознаграждением, проявлялась и на сигнал, сообщающий о вознаграждении, – как у собак Павлова, слюноотделение которых начиналось со звуком колокольчика. Если бы Павлов мог измерить уровень дофамина у собак, он наверняка бы обнаружил изменения во время звона. Дофаминовые рецепторы возбуждаются при постоянных сигналах. Примером из повседневной жизни может быть ситуация, когда вы возвращаетесь домой после работы и видите греющий душу свет в окне. Вы еще не дома, но это уверенный сигнал, что скоро вы окажетесь там, и от него вам становится хорошо.
Шульц провел еще один эксперимент. Обезьяны видели свет (условно говоря), но не получали сок. Когда они поняли, что происходит, уровень дофамина при световом сигнале снизился. Это отрицательная ошибка прогнозирования: ожидаемого вознаграждения не поступило, дофамин упал. По истечении некоторого времени уровень дофамина никак не менялся – все вернулось в норму: ни света, ни сока, ни дофамина. Уровень дофамина не зависит от объема вознаграждения, а только от того, насколько это вознаграждение соответствует ожиданиям. Активность клеток, производящих его, определяет ошибку прогнозирования – разницу между полученной и ожидаемой наградой.
Это объясняет, почему иногда вознаграждение не ценится. Представьте себе менеджера, получившего премию в конце года. Она для него ожидаема, он привык к ней и уверен, что заслуживает этого. В премии нет ничего особенного – никакого дополнительного дофамина. Но если вдруг он не получит ее, уровень дофамина упадет, а человек расстроится и останется разочарованным. Именно при низком дофамине и возникает неблагодарность. Когда вы ждете вознаграждения и уверены, что заслужили его, уровень дофамина не поднимется, если вы получите его, но упадет, если не получите. Потому что значение имеют только ожидания, а не сама награда
{167}.
Ошибки прогнозирования объясняют, почему мы никогда не бываем удовлетворены. На пути к поставленной цели дофамин поддерживает в нас мотивацию и стремление. Но как только мы достигаем желаемого, уровень дофамина падает. Новая волнующая цель становится новой нормой, и мы ждем новых испытаний. Плюс в том, что мы учимся и продолжаем стремиться к лучшему. Минус – мы никогда не бываем удовлетворены, чего бы ни достигли.
Даже любимая еда при постоянном употреблении становится обычной или надоедает. Получив работу мечты, мы со временем начинаем воспринимать ее как должное, можем даже заскучать – и вот уже в голове вновь зреют мечты о повышении. Выигрыш в лотерею приносит людям счастье на короткое время, но через полгода все возвращается на прежний уровень
{168}. Восторг от нового сексуального партнера не длится долго, ведь для продолжительных отношений нужен не только дофамин. Проще говоря, дофамин способствует гедонистической адаптации. Мы стремимся к желаемому, и это становится еще одним шагом на пути к нашей цели. Клиент может изо всех сил стремиться получить повышение, купить новый дом, завести отношения, овладеть навыками, а потом ощущает, что этого мало. Он может даже понимать, что должен быть благодарным за то, что имеет, но ни достижения, ни признательность не остановят его в стремлении к чему-то новому (рис. 8.1). Поэтому очень важно понимать, что идеальной работы, идеального партнера, идеального дома или идеальной жизни просто не существует вне вас самих. Вы не найдете этого во внешнем мире, потому что все это определяется только вашей внутренней страстью и увлеченностью.
