— Я не пойму, ты кто будешь. — Одновременно отбросив в сторону сигарету и видимость вежливости, подполковник ухватился рукой за дверь «хайландера». — Адвокат, что ли? Я вроде всех адвокатов здесь знаю. Или ты не местный?
— Михаил Эдуардович, — Лунин перевел взгляд на руку, вцепившуюся в дверь его машины, — могу сказать, что верно только одно из двух ваших предположений.
— Видишь оно как, — Головков оскалил зубы в кривой усмешке, — ты и имя-отчество мое знаешь, Татьяна, видать, рассказала. А я так о тебе вообще ничего не знаю, неправильно оно как-то.
Илья подумал, что спешить, конечно же, не стоит и лучше еще хоть немного потянуть время. День, два. Сколько получится. Чем позже Головков все узнает, тем лучше.
— Следственный комитет, майор Лунин. — Илья сунул раскрытое удостоверение под нос опешившему подполковнику и с удовлетворением заметил, как неестественно большие, навыкате глаза полицейского от изумления еще больше увеличились в размерах.
И верно, пучеглазый, заметил про себя Лунин, пряча удостоверение во внутренний карман пиджака.
— Время позднее, Михаил Эдуардович, так что я сейчас поеду. А если у вас появится желание что-то обсудить, вы вполне можете меня найти в управлении. Я имею в виду, Одинское управление, — уточнил Лунин и как можно вежливее попросил: — Ручку с двери уберите, чтоб не прищемить вас случайно.
Головков быстро отдернул руку, словно металл двери вдруг раскалился добела, и отступил на полшага назад.
— Вот оно как, ради родственничка суетитесь, значит. — Из темноты голос подполковника звучал угрожающе.
— Родня как-никак, — пожал плечами Илья и, уже садясь в машину, добавил: — Думается, вы ради сына тоже на многое готовы пойти. Верно, Михаил Эдуардович?
Ответа так и не прозвучало. Пожав плечами, Лунин захлопнул дверь и почти тут же заработал двигатель «хайландера». Освещая фарами пустынную улицу, внедорожник медленно тронулся с места. Его габаритные огни пару раз качнулись, переваливаясь через самодельные, обустроенные жителями села лежачие полицейские, затем исчезли за поворотом. Только после этого гулко захлопнулась железная калитка и отчаянно заскрипел металлом о металл запирающийся засов.
Приехав в управление за полчаса до начала рабочего дня и уточнив на вахте, что Шестакова еще не приезжала, Илья решил дождаться ее на улице. Заложив руки за спину, он слонялся из стороны в сторону перед крыльцом следственного комитета, размышляя о своей вчерашней поездке в Ясачное.
— Чуть свет уж на ногах!
Услышав веселый голос у себя за спиной, Илья обернулся. Он так погрузился в размышления, что совсем не заметил, как Ирина Владимировна припарковала на стоянке свой автомобиль, небольшую двухдверную «Киа» белого цвета, вышла из машины и теперь стояла вполоборота к Лунину на ступенях крыльца.
— Да, что-то не спится. — Илья поспешил к Шестаковой.
— Эх вы, не знаете классиков, — рассмеялась Ирина Владимировна.
— Я все больше детективы читаю, — смущенно улыбнулся Лунин. — А что там у классиков?
— Не важно, — она легко взбежала по ступенькам, — пойдемте, раз вам не спится.
На площадке второго этажа им навстречу вышла невысокая полная женщина лет пятидесяти, которая, увидев Шестакову, тут же бросилась к ней, раскинув в стороны руки.
— Ирочка, дорогая моя, поздравляю! Выглядишь просто замечательно! Вот желаю тебе так всегда и выглядеть, чтобы ничего не менялось. Чтоб мужики все вокруг шеи выворачивали да глазами хлопали.
— Ой, Ольга Дмитриевна, — Шестакова наклонилась и прижалась щекой к лицу толстушки, — боюсь, они так глазами до самой моей старости хлопать будут.
— Ничего, не бойся, — женщина похлопала Ирину Владимировну по спине и немного отстранилась, — я к тебе днем забегу еще сегодня, поболтаем.
— Непременно, — Шестакова с улыбкой кивнула, — к двум часам жду всех на торт, ну и вечером, как договаривались.
— Да, я помню, в восемь у Ежика.
Послав Шестаковой воздушный поцелуй, толстуха заспешила вниз по лестнице, успев бросить на Лунина оценивающий взгляд.
— Так что получается, вы сегодня именинница? — Перескочив несколько ступенек, Илья поравнялся с Ириной Владимировной.
— Получается.
— А я без подарка, — расстроился Илья, — но все равно примите мои поздравления. А с подарком я что-нибудь за день непременно придумаю.
— За поздравления спасибо, конечно, а насчет подарка, — Ирина Владимировна с усмешкой взглянула на Илью, — лучший подарок, который вы может мне сделать…
— Это уехать назад в Среднегорск, — быстро докончил фразу Лунин.
— Заметьте, не я это сказала, — рассмеялась Шестакова, — коли уж о подарках зашла речь, то у меня для вас один как раз имеется. К десяти на допрос привезут вашего Лунина.
Илья замер, ухватившись за лестничные перила.
— Так что у вас будет возможность с ним пообщаться, естественно, в моем присутствии.
— Лучше наедине. Хотя бы недолго, минут десять.
— Какой все же вы человек, — Ирина Владимировна осуждающе вздохнула, — неблагодарный.
— Я благодарный, — обиженно отозвался Лунин, — даже очень.
— Нет, — покачала головой Шестакова, — неблагодарный, а еще необязательный.
— Это почему же? — насупился Илья.
— Ну а как? Вот, помнится, вчера кто-то обещал купить к чаю чего-нибудь вкусненькое, но, судя по вашим пустым рукам, обещание осталось невыполненным.
— Так я сейчас, я быстро, — Илья ощутил, как от стыда на затылке у него проступила испарина, — я сбегаю, а вы пока чайник ставьте.
Перескакивая через ступеньки, Илья с грохотом устремился вниз по лестнице.
— Только торт не берите! — крикнула ему вслед Ирина Владимировна. — Торт я потом сама куплю.
* * *
Первым в кабинет вошел невысокий мужчина с рыжими, аккуратно подстриженными усиками и погонами прапорщика на сутулых, узких плечах. Окинув беглым взглядом стоящего у окна Илью, он обратился к Шестаковой:
— Лунин доставлен. Заводить?
— Да, пожалуйста.
— Коля, заводи его! — крикнул прапорщик в сторону приоткрытой двери. — Распишитесь, — он вновь повернулся к следователю, — время сейчас десять ноль-четыре.
В дверном проеме одна за другой появились сразу две крепкие фигуры. Вначале в кабинет вошел Лунин.
Вслед за собой, за руку, он вел хмурого сержанта. Во всяком случае, так могло показаться со стороны человеку постороннему. Однако в этом кабинете посторонних сейчас не было. Илья прекрасно знал, что правое запястье Анатолия соединено с левой рукой конвоира крепкой сталью наручников. Поэтому и заходят они так, бочком, один за другим, словно два приятеля неразлейвода, и стоят теперь плечом к плечу, поочередно переводя взгляд с сидящей за письменным столом Шестаковой на опирающегося о подоконник Лунина и обратно.
