— Я с ним говорила, — отрывисто бросила она Лунину, — он говорит, что был в городе у своего приятеля и, при необходимости, человек сможет это подтвердить. Так что мимо.
— А запись с камеры на выезде из города вы запросили? — торопливо спросил Илья.
— Запросила, к обеду должна у меня быть. Сомневаюсь, что на ней удастся увидеть что-то интересное.
— А за какой период вы запросили запись?
— Вторую половину дня убийства и следующую ночь. Я даже нашла стажера, который будет все это дело просматривать. Вы довольны?
— Я же не знаю, что он увидит. Нам с вами нужно поговорить в более спокойной обстановке.
— Поговорим, только явно не сейчас.
Не попрощавшись, Ирина прервала разговор. Илья задумчиво взглянул на погасший экран смартфона. Через час его брата повезут в Ясачное на следственный эксперимент. Похоже, что и ему не остается ничего другого, как отправиться в село и попытаться на месте найти ответы на еще остающиеся у него вопросы.
Два часа спустя Лунин тепло прощался с владельцем небольшого двухэтажного коттеджа, расположенного почти на самом въезде в Старое Ясачное. Прилив энергии, наступивший после двух любезно предложенных хозяином чашек кофе, еще не прошел. Илья крепко стиснул протянутую ему на прощание руку.
— Спасибо, если что, обращайтесь.
— Если что, непременно, — усмехнулся мужчина, — но надеюсь, не потребуется.
— Да, — спохватился Илья, — вы, случаем, не знаете, персонаж тут такой имеется — Кравцов Эдуард. Как мне его найти можно?
— Эдик, — мужчина снисходительно улыбнулся, — есть у нас такой шаромыжник. Только сейчас к нему уже, наверное, поздно будет.
— Поздно? — Лунин недоуменно взглянул на висящее над макушками сосен солнце. — Он что, во вторую смену работает?
— Пьет он во вторую смену, — объяснил собеседник. — Почитай, каждый день пьет. До обеда еще как-то держится, а часа в три-четыре уже подливать начинает. Не пойму!
— Чего именно?
— Ничего не пойму! Где он деньги на пьянку берет, не пойму. Как у него печень все это выдерживает, тоже не пойму. А самое главное — почему жена его, вместо того чтоб уйти от этого бухарика, ребенка ему рожает. Вот вы можете это понять?
Лунин вздохнул. Так глубоко вдаваться в детали жизни семьи Кравцовых в его планы не входило.
— Мне бы адресок.
— Адресок я вам на память не скажу, — мужчина провел рукой по седеющей, торчащей во все стороны шевелюре, — но тут рядом совсем. На перекрестке налево свернете, и там почти до конца. Увидите, у него забор старый совсем, на подпорках держится. Больше ни у кого такого нет поблизости.
Найти участок Кравцовых действительно оказалось несложно. Расположенный почти в самом конце тихой, заканчивающейся тупиком улицы, он разительно отличался от своих соседей, огороженных добротными кирпичными или, на худой конец, металлическими заборами. Потемневший от времени и изрядно покосившийся деревянный забор Кравцовых, на взгляд Лунина, в ремонте не нуждался. Спасти положение могла только полная замена всей полусгнившей, наполовину развалившейся и держащейся на нескольких подпорках конструкции.
Непонятно как держащаяся на одной проржавевшей петле калитка была гостеприимно распахнута. Сделав несколько шагов вглубь участка, Илья остановился и прислушался. Откуда-то из-за дома доносились голоса двух человек, которые, похоже, о чем-то ожесточенно спорили. Через несколько мгновений послышался третий голос — отчаянный вопль проснувшегося и недовольного своим пробуждением младенца. Спорщики замолчали, а еще через несколько секунд из-за дома торопливо вышла молодая женщина, прижимающая к груди завернутый в голубую пеленку сверток. Увидев Лунина, она испуганно замерла, потом на ее лице появилась неуверенная улыбка.
— Вы к Эдику? Насчет работы?
— Ну да, — согласился Илья, — скажем так, по работе.
— Так я сейчас, — улыбка стала более отчетливой, — сбегаю позову его.
Почти бегом женщина бросилась обратно, но, сделав несколько шагов, остановилась и обернулась.
— Вы только аванс ему не давайте. Запить может, тогда и работу не сделает. А так-то руки у него золотые, когда трезвые. — Голос ее звучал жалобно, почти умоляюще.
— Хорошо, — кивнул Илья, — аванса не будет.
Спустя минуту из-за угла дома в полном составе показалось семейство Кравцовых. Первой шла, неся на руках ребенка, уже знакомая Илье женщина, за ней неторопливо, переваливаясь при каждом шаге из стороны в сторону, шествовал хозяин дома.
— Что, командир, ремонт нужен? — Эдуард протянул Лунину худую загорелую руку. — Так это мы запросто, любую работу сделаем.
— И что же вы, Кравцов, делать умеете? — полюбопытствовал на всякий случай Илья, отвечая на рукопожатие.
— Да все умею, — жизнерадостно усмехнулся Эдик, — чего надо, то и сделаем. Я ж и столяр, и плотник, и на все руки мастер.
— Да? — Лунин с сомнением посмотрел на собеседника, затем окинул взглядом покосившийся забор. — Никогда бы не догадался.
— А чего вы на забор-то поглядываете? — возмутился Кравцов. — Я вам так скажу, забор, он ведь кому нужен?
— Кому?
— Тому, кто что-то скрывает. Порядочному человеку забор и даром не нужен. Вот вы на меня сейчас смотрите, кого вы видите?
— Ну, как сказать, — смутился Илья, не желая в лицо называть хозяина дома алкоголиком.
— Вот, — кивнул Эдик, — порядочного человека вы видите. Такому и аванс никогда дать не страшно, потому как ясно, он свою работу до конца выполнит. Умрет, но выполнит. Да, — спохватился Кравцов, — а вы откель фамилию знаете? Вроде лицо ваше не мелькало у нас в поселке. Неужто из города приехали? Присоветовал кто?
— Из города, — согласился Илья, извлекая из кармана удостоверение, — поговорить бы.
— А Катюха сказала, насчет работы, — сник Эдик, — опять все напутала, дура.
— Так ведь работа не только у вас, — не дожидаясь приглашения, Лунин опустился на широкую деревянную лавку, — я много времени не займу.
— Ну, давайте поговорим. — Кравцов уселся рядом с Ильей и закинул ногу на ногу. — Чем могу быть полезен следственным органам?
— Вот это мы сейчас вместе и выясним. — Илья раздраженно махнул рукой, отгоняя кружащего над головой слепня. — Вы помните тот день, когда Анатолий был у вас последний раз?
— А то! — хлопнул себя по колену Кравцов. — Это ж такой день был. Мишанька у меня родился, сынуля! Только я, если честно, сам день помню, что он был, а чего там внутри его, уже не очень. Мне как Катюха позвонила из роддома, так я сразу накатил малость, граммов двести, да и побежал мужиков собирать. А потом мы уж за стол сели и не вставали из-за него. Я уж точно. Так утром здесь на лавочке и проснулся.
— А Анатолий?
