Сидящий в машине человек открыл дверь. Все можно было сделать прямо сейчас, много времени это не отнимет. После некоторого колебания рука потянулась обратно, захлопывая дверцу автомобиля. Нет, лучше без свидетелей. Не привлекая ненужного внимания. Как-нибудь в другой раз. Двигатель негромко заработал, и машина с наблюдавшим за Луниным человеком, не привлекая внимания, выехала со стоянки следственного комитета. Перестраиваясь в левый ряд, она подрезала тяжелый черный внедорожник, водитель которого раздраженно надавил на клаксон. Дважды моргнув габаритными огнями, белый автомобиль ускорился, успел проскочить перекресток на уже угасающий желтый, а затем и вовсе скрылся из вида.
* * *
Вот и все. Хотя нет, не так. Правильнее сказать, все готово. «Вот и все» он скажет, когда будет далеко отсюда. Трошин выключил компьютер и, откинувшись на спинку кресла, закинул руки за голову. Все готово. Все, кроме него самого. Как там писал Булгаков? Осетрина не может быть второй свежести? Может, осетрина и не может, а вот человек — запросто. Самого себя Николай уже давно считал именно ее, второй свежести, представителем. Способным где-то схитрить, в чем-то обмануть. Как оказалось, способным даже, пусть и не желая этого, убить человека. На многое способен человек данной категории. А что делать, жизнь сложная штука, и порой приходится поступать не так, как учили мама с папой. Если хочешь быть идеально правильным, то чтобы сохранить свою изначальную, первую, свежесть, надо сидеть безвылазно в холодильнике. Потому как чуть попал под горячие лучи жизни, так товарный вид сразу и теряется. А коли перешел во вторую категорию, жить становится сразу легче. Режим хранения у тебя сразу другой, диапазон температур шире, больше можешь вынести. Больше! Во всех смыслах этого слова.
Но ведь есть и граница. Вроде размытая она, нечеткая, но перешагнешь ее, и все, назад не вернуться. Потерял ты свою, пусть и вторую, категорию. Несортовой товар! Такому место только на свалке. И пусть ты сможешь уехать далеко, туда, где тебя никто не знает и, если повезет, никто не найдет, сам-то ты будешь знать о себе правду. Конечно, ее можно постараться забыть, загнать в такие глубины памяти, в которые никогда не захочешь заглядывать снова.
Не захочешь, а заглянешь. И будешь заглядывать вновь и вновь, терзая себя вопросами. Кто я? Человек, бросивший свою семью? Человек, оставивший любящих его людей без гроша в кармане? Человек, который, исчезнув, оставил жене и детям десятки миллионов долгов и заложенный по кредиту дом? Человек?
Живут же как-то другие, не заморачиваясь о подобных пустяках. Может, конечно, у них внутри как-то все иначе организовано? Не как у людей… Что ж я заладил, люди, не люди, нелюди. Надо меньше думать, меньше у себя самого в башке ковыряться. Но ведь Маринка приходит, когда о ней не думаешь. Ночью приходит и садится на край кровати. Сидит, смотрит, глазищами своими в темноте блестит. Здоровые глазища у нее, еще больше, чем раньше были. Блестят, смотрят на тебя, потом, раз, и на мгновение погасли. Моргнула она, значит. Оказывается, мертвые тоже моргают. А потом сидит и опять смотрит. И ведь не говорит ничего, гадина! Хотя ей-то что говорить? Это, может, ему что-то сказать надо? Извиниться перед ней, покаяться. Вот Ленка-то обалдеет, когда он среди ночи каяться начнет.
Услышав за спиной тихий шорох, Трошин вздрогнул и открыл глаза.
— Ты ужинать идешь? — приоткрыла дверь жена. — А то тебя снизу не дозовешься.
— Иду. — Николай торопливо вскочил с кресла и бросился к выходу из комнаты, словно боялся, что витавшие в воздухе мысли материализуются и станут видны Ленке. — Может, нам выпить сегодня малость? У меня бутылочка винца красненького в запасе имеется.
— Есть повод? — на всякий случай уточнила Ленка.
— Ну а как же без повода, — усмехнулся Трошин, кладя жене руку на бедро, — смотри, погода хорошая, дети веселые, муж рядом. Вон сколько поводов.
— Да уж, прям редкое событие, погода хорошая, — она в ответ провела рукой ему по спине, — если хочешь, давай выпьем, чего уж там.
Пока жена раскладывала ужин по тарелкам, Николай достал бокалы и откупорил бутылку. Наполнив оба бокала почти до краев, он пододвинул один Ленке.
— Ну, будем!
— Вот ты торопыга! Хоть скажи, за что пьем. — Ленка протянула в его сторону руку, и бокалы с легким звоном соприкоснулись.
— За нас, конечно! За что еще нам пить? — Сделав несколько больших глотков, Николай осушил свой бокал.
А ведь пить надо было не чокаясь, беря в руку вилку, подумал Трошин. Если «за нас». Ведь никаких «нас» скоро не будет. Он протянул руку к бутылке и, не обращая внимания на удивленный взгляд жены, вновь наполнил бокал.
* * *
— Илья!
Лунин обернулся. Ирина легко сбежала по ступеням и, подойдя к нему, остановилась в нерешительности.
— Почему вы не хотите поговорить в кабинете?
— Давайте лучше немного пройдемся, — Илья подхватил Ирину под локоть, — не хочу, чтобы кто-то случайно помешал нашему разговору.
— Надо же, вы меня интригуете, — улыбнулась Шестакова. — Что же такого удивительного вы мне хотите поведать?
— Есть кое-что. Кое-что о деле Княжевич.
— Вот как? Вы нашли преступника? Или, быть может, вы отыскали саму Княжевич?
— Княжевич? Нет. Но я нашел человека, который может рассказать эту историю во всех подробностях. Причем, думаю, будет правильно, если он расскажет ее именно вам.
— Почему мне?
— Когда я впервые увидел фотографию Княжевич, я подумал, что это очень красивая девушка, — произнес, словно не услышав вопрос, Лунин, — а заодно я подумал, что у нее непременно должен быть кавалер и, может быть, даже не один.
— Сугубо мужская логика, — с усмешкой отозвалась Ирина, — у вас все строится на первобытных инстинктах.
— Возможно, — согласился Илья, — хотя в протоколах допросов видно, что вы тоже не исключали такой вариант, во всяком случае, вопрос о наличии молодого человека фигурировал частенько.
— Но все отвечали одно и то же: никакого кавалера у Марины не было. Или вы хотите сказать, что кто-то изменил свои показания?
— Видите ли, в чем дело, — вздохнул Илья и остановился, — мы с вами по-разному задавали вопросы. Вы спрашивали, есть ли у Марины молодой человек, а я исходил из того, что он есть, и просил вспомнить хоть что-то, что может подтвердить это предположение.
— И? — насторожилась Шестакова.
— И я нашел одну девушку, одноклассницу Княжевич, которой почти за год до своего исчезновения Марина прислала одну фотографию. Она познакомилась с мужчиной, который, скажем так, несколько старше ее, и на всякий случай решила подстраховаться. Перед тем как первый раз сесть к нему в машину, она сфотографировала номерной знак и сбросила подружке. — Лунин достал из кармана смартфон. — Сейчас, сами знаете, все эти облачные хранилища, там все лежит кучу времени, даже то, что никому не нужно. Эта девушка вспомнила про фотографию и переслала ее мне. Я сейчас покажу вам этот снимок, а потом уже вам решать, что делать дальше.
