— Сейчас пока прямо, — подсказал Лунину сидевший рядом с ним оперативник, заметив, что Илья включил правый поворотник.
— Да мне тут надо, сейчас, — невнятно промямлил Лунин, пристально высматривая свободное место для парковки, — подождите немного, я быстро.
Заглушив двигатель, Лунин выскочил из машины и с обычно не свойственной ему быстротой направился к ближайшему жилому дому, на стене первого этажа которого была хорошо видна ярко-зеленая вывеска с белыми буквами: «Аптека». Через несколько минут Илья, уже обычным, неторопливым шагом, возвращался обратно к машине, на ходу доставая из упаковки с лекарством таблетки. В инструкции было написано, что рассосать одну будет вполне достаточно, но на всякий случай Лунин отправил в рот сразу два коричневых кругляша.
Когда «хайлендер» подъехал к натянутой железной цепи, перекрывающей въезд на территорию промышленной базы, таблетки уже оказали свое благотворное действие на измученный желудок Лунина, и теперь Илья чувствовал себя гораздо бодрее. Он несколько раз надавил на середину рулевого колеса и подмигнул сидевшему рядом оперативнику.
— А я тебе сейчас посигналю. — Из сторожки на въезде появился упитанный мужчина лет пятидесяти, с недовольным лицом. — Что, с глазками совсем плохо?
Он ткнул пальцем в висевшую на столбе перед въездом табличку, грозно извещавшую о том, что: «Въезд строго по пропускам. Посетителям ставить машины на гостевой парковке». Стрелочка под надписью, направленная куда-то влево, очевидно, указывала направление в сторону этой самой гостевой парковки.
— Мужчины, чего замерли? — Охранник подошел вплотную к автомобилю. — Пропуска нет, значит, поворачиваем руль влево и едем двести метров, там стоянка.
Стекло пассажирской двери плавно опустилось, в образовавшемся проеме возникло улыбающееся лицо оперативника и рука, сжимающая раскрытое удостоверение.
— Чего шумишь, дядя? — В отличие от неудачно пообедавшего Лунина оперативник сумел в разгар рабочего дня заскочить домой и сейчас пребывал в благодушном настроении. — Вот тебе пропуск, смотри какой хорошенький. Ты не поверишь, с ним вообще куда хочешь пускают.
Толстяк наклонился и внимательно прочитал удостоверение, затем многозначительно хмыкнул:
— О как! Аж целый капитан Орешин. И что, к кому пожаловали? Али за кем?
— Много будешь знать, дядя, пузо лопнет, — ухмыльнулся капитан, — убирай свою цепочку и скажи еще, офис «Тяжтехстроя» тут где сидит?
— Здесь не сидят, здесь работают, — вздохнул охранник, — значит, проедете в ворота, прямо метров сто, по правую руку увидите двухэтажное здание из белого кирпича. Ну вот, на втором этаже все начальство и находится.
Что-то недовольно бурча себе под нос, толстяк вернулся в сторожку, а еще через несколько мгновений натяжение цепи стало ослабевать, и она медленно опустилась на бетонную плиту.
— Вот не любит у нас народ органы правопорядка, — Орешин закрыл окно и с усмешкой взглянул на Лунина, — но побаивается. На этом и держимся.
Ничего не ответив, Илья плавно нажал на педаль газа. «Хайлендер» неторопливо двинулся вперед, сначала передними, а потом задними колесами переехав лежащую в бетонной пыли цепь.
Припарковавшись у офисного здания, Лунин в сопровождении Орешина поднялся на второй этаж, и вскоре они уже сидели в кабинете Романа Львовича Грановского — коммерческого директора возглавляемого Веретенниковым предприятия.
— Чай, кофе? — Хозяин кабинета был совсем не удивлен подобным визитом. — Я все думал, когда же вы придете? Еще вчера ждал, если честно.
— Можно мне чай сладкий, — попросил Лунин, справедливо решив, что его многострадальный желудок стоит немного побаловать, — и желательно покрепче.
— Секундочку, сейчас все будет. — Роман Львович нажал кнопку селектора: — Ириша, сделай нам, пожалуйста, чайку… Вы что-то будете? — Он вопросительно взглянул на оперативника, но тот отрицательно покачал головой. — Два чая, и покрепче, пожалуйста.
— А чего это вы нас так ждали? — полюбопытствовал Орешин. — Желаете в чем-то признаться?
— А вот потому и ждал, — нервно отозвался Грановский. Его любезная гостеприимность мгновенно растворилась в явно слышимых нотках отчаяния. — У вас же как? Раз есть преступление, значит, есть тот, кто в нем заинтересован. Правильно я говорю?
— Вы говорите, говорите, — одобрил его капитан.
— А я и говорю. — Роман Львович ослабил на шее галстук. — Кроме Кати и Светки у Андрея родственников больше не было. Все активы его — в этом предприятии. А на предприятии кто второй партнер? Правильно, Грановский. Кто распоряжается всеми средствами?
— Да неужели? — усмехнулся Орешин.
— Правильно, опять Грановский! И что из этого следует?
— Что? — Лунин оторвался от разглядывания многочисленных грамот, украшающих стены кабинета, и теперь с любопытством смотрел на сидящего перед ним человека.
— А то и следует, — голос Грановского дрожал то ли от страха, то ли от возбуждения, — самое заинтересованное лицо в гибели Андрея — это я. А значит, по вашей логике, я и заказчик. Исполнителем я быть точно не мог, я весь день проторчал в кабинете. Как у вас говорят, у меня алиби.
Дверь кабинета распахнулась, и секретарша внесла поднос, на котором Лунин, к своему удивлению, кроме чашек с чаем и сахарницы увидел еще и два бокала, источавшие ароматный запах хорошего коньяка.
— А коньяк зачем? — Грановский явно не ожидал подобного разнообразия.
— Так вы же сказали — «покрепче». — Секретарша с удивлением смотрела на Романа Львовича.
— Так, чай оставляй, коньяк забирай, — скомандовал Грановский.
— А куда ж я его, обратно в бутылку?
— Не знаю, хочешь, сама выпей. Уноси! — Роман Львович поморщился и нетерпеливо махнул рукой. — Хотя, погоди, оставь. Я сам выпью, пока можно.
Илья бросил в чашку два кубика рафинада и, со звоном размешивая сахар мельхиоровой ложечкой, проводил взглядом выходящую из кабинета женщину, после чего сделал маленький глоток.
— Мне нравится, — улыбнулся Лунин и сделал еще глоток, — мне нравится ваша логика, Роман Львович.
— Ага, вы ж только что нам все дело раскрыли, — ухмыльнулся Орешин, — а что, мотив есть, подозреваемый есть, хоть сейчас дело в суд отдавать можно. А ежели вы нам еще и исполнителей сдадите, то суд непременно учтет ваше содействие следствию. Есть шанс соскочить с пожизненного!
— Очень смешно. — Возбужденный, Грановский хотел было вскочить с места, но тут же осел под неожиданно ставшим тяжелым взглядом оперативника.
— А вы тогда грустного клоуна нам здесь не изображайте, — посоветовал капитан, — вот следователь по этому делу, — кивнул он на прихлебывающего горячий чай Лунина, — он будет задавать вам вопросы, а вы на них отвечайте. Откровенно, подробно, а главное, без этих ваших эмоций.
