Лунин улыбнулся своим детским воспоминаниям и, привычно вздохнув, направился на второй этаж. Найдя кабинет хозяина дома, Илья некоторое время постоял, глядя на великолепный вид из огромного, во всю стену, окна. Позади устремившихся в небо стволов высоченных сосен, метрах в двухстах от дома, виднелась водная гладь Обского моря. Между домом и берегом не было никаких других построек, и наверняка Веретенниковы в теплые летние дни бегали купаться прямо в водохранилище.
Илья сел в стоящее у письменного стола кресло. В отличие от кресел, стоявших в кабинетах руководителей среднегорского следственного комитета, оно не было кожаным, а было сделано из какой-то странной сетчатой ткани и обладало множеством не очень понятных Лунину регулировок. Повозившись с разными рычажками, Илья немного откинул спинку назад, приподнял сиденье и чуть-чуть развел подлокотники в стороны. Такое кресло ему бы в кабинет. Лунин мечтательно причмокнул губами и окинул взглядом стеклянную поверхность стола. Монитор компьютера, несколько записных книжек, стопка каких-то бумаг, еще одна фотография, на которой совсем молодой мужчина, похожий на Веретенникова, а скорее всего, сам Веретенников, держит на руках маленькую девочку лет трех, а к нему прижимается тоже молодая и очень красивая девушка. И все они улыбаются. Все счастливы, по-настоящему счастливы. Лунин придвинул к себе фотографию, возможно, точно так же Веретенниковы улыбались за несколько минут до своей гибели. Лунин вернул фотографию на место и, откинувшись на спинку кресла, зажмурился. Вот до чего же странно все организовано. Путь от улыбки до слез или даже до смерти можно пройти в одно мгновение. Как там было в этом фильме, когда они последний раз ходили вместе с Юленькой в кино? Щелкнул пальцами, и половины людей не стало? Если верить тому, что говорят в новостях, в мире есть два-три человека, которые тоже так могут щелкнуть. Но вот только нет никого, кто мог бы щелкнуть обратно.
— А чего мы, собственно, ищем? — появившийся на пороге кабинета Орешин прервал философские размышления Лунина.
— Идеальным было бы найти письмо с угрозами, — усмехнулся Лунин.
— Ага, и чтоб убийца подписался, — кивнул капитан, — а что-нибудь менее сказочное нас интересует?
— Вопрос сложный, — признался Илья, — в любом случае забираем компьютеры, любые носители, записные книжки. Будем все лопатить.
— Ага, ну прям «Веселая ферма», — усмехнулся Орешин.
— И кстати, — спохватился Лунин, — грузим ко мне в машину. Там не заперто, и сидушки я разложил уже.
— А это согласовано? — нахмурился оперативник.
— У тебя же телефон есть, так ты позвони, проверь.
— Хорошо, — коротко кивнул Орешин, — я позвоню.
Он немного помялся в дверях, затем подошел к столу.
— Не обижайся, сам понимаешь, ты к себе укатишь, а мне с этими крокодилами тут оставаться. А я рыбка маленькая.
— Да все нормально. — Лунин улыбнулся и вновь посмотрел на фотографию, с которой в ответ ему улыбалась счастливая семья Веретенниковых.
* * *
Илья еще не доехал до гостиницы, когда раздался звонок. Взглянув на экран, Лунин с удивлением увидел, что звонит Яков Моисеевич.
— Илья Олегович, мое почтение, — жизнерадостно затараторил завотделением, — у меня для вас сюрприз, надеюсь, приятный.
— Надеюсь, — хмуро пробормотал Лунин, уставший за время так ничего и не давшего обыска.
— Наш пациент едет к вам! — торжественно провозгласил Яков Моисеевич, — вы меня слышите?
— Пациент едет, — повторил Лунин, заворачивая на парковку гостиницы, — какой пациент? Вы сейчас что, о Веретенникове?
— Ну да, именно. Мне казалось, другие пациенты нашей больницы не входят в круг ваших интересов.
— А почему вдруг его решили перевести? — Илья нашел свободное место и, припарковавшись, заглушил двигатель.
— Понимаете, сегодня у нас состоялся врачебный консилиум, с вашего позволения, телеконференция. Мы пришли к единогласному мнению, что в Среднегорске будут созданы наилучшие условия для восстановления больного, и он быстрее сможет вернуться к полноценной активности.
— Куда он сможет вернуться? — оторопел Лунин. — Вы же говорили, что ему недолго осталось.
— Увы, увы, Илья Олегович, — сокрушенно вздохнул хирург, — мы тоже иногда бываем не правы. С сожалением вынужден признать, что ошибался в своем прогнозе, три часа назад Веретенников пришел в себя. Хотя знаете, — спохватился Яков Моисеевич, — лучше ошибиться в эту сторону, чем наоборот.
— Тут вы правы, — Лунин задумчиво смотрел на возвышавшийся прямо перед ним серый прямоугольник гостиницы, — тут вы, несомненно, правы, Яков Моисеевич. Впрочем, скажу я вам, вы и со своим прогнозом не так уж далеко ушли от истины.
— Это как? — удивился врач.
— Ну, вы же говорили, что Веретенников у вас долго не задержится. Вот он и не задержался.
Закончив разговор, Илья взглянул на часы. Было уже почти восемь часов вечера и ехать прямо сейчас, на ночь глядя, в Среднегорск никакого смысла не имело. Если сегодня лечь спать пораньше, а завтра часов в шесть утра выехать, то к двум, ну самое позднее к трем, он будет у себя в городе. Тогда наконец он сможет узнать у Юленьки, почему она выключила телефон, а потом… потом он пойдет на прогулку с Рокси.
* * *
Сквозь открытую форточку в кухню постепенно стала затекать вечерняя прохлада, однако облегчения Рокси не почувствовала. Пересохший, разбухший язык повис в пасти непомерной тяжестью, так что лаять болонка больше не могла. В очередной раз подойдя к неприступной двери, Рокси легла, уткнувшись в нее горячим носом и, закрыв глаза, заскулила. Сидевший на подоконнике воробей какое-то время слышал доносящиеся через окно жалобные звуки, но вскоре они затихли. Заскучавшая птица недовольно чирикнула и улетела.
* * *
В своих расчетах Илья не ошибся. Еще не было и половины третьего, когда его «хайлендер» миновал запыленную стелу с огромными, заметными почти за километр буквами «Среднегорск» и гербом, на котором среди двух черных треугольников гор был аккуратно вписан голубой овал озера. За те несколько дней, что Лунина не было, в Среднегорске совсем ничего не изменилось, а движение по улицам города, как и прежде, представляло собой бесконечную цепь неспешных переползаний от одного светофора к другому. Сами светофоры в этот день были почему-то настроены весьма агрессивно, и Илье еще ни разу не удалось проехать перекресток на зеленый, не постояв некоторое время, созерцая унылый поток ползущих в перпендикулярном направлении машин. До дому оставалось не так уж и много, еще пару кварталов проехать прямо, затем свернуть налево, и еще три светофора по прямой. Но, пожалуй, прежде стоит заскочить в еще одно место. Не такой уж большой крюк, главное, чтобы по пути пробок не оказалось. Лунин взглянул на экран навигатора и начал перестраиваться в правый ряд.
Потратив изрядное количество времени на выяснение того, в каком отделении находится Веретенников, кто его лечащий врач и где его в данный момент времени можно найти, Илья, наконец, оказался в кабинете заведующего хирургическим отделением. В отличие от своего аликановского коллеги Михаил Станиславович был высоким, крупным мужчиной, да к тому же обладателем мощного рокочущего баса.
