— Какие мы все за чужой счет добренькие.
Не было радости и на лице Кирюши.
— Если то, если это. Я за весь город отвечать не могу. А если Полярник ничего не знает? Давайте как-то конкретнее.
— Других вариантов у меня, к сожалению, нет. — Илья встал, извиняясь, развел руками. — Если вас этот не устраивает, то мне остается только откланяться. Как-никак пятница, — улыбнулся Лунин и сочувственно поинтересовался: — А вы, Вадим Юрьевич, я так понимаю, всю ночь работать будете?
— Да, — сокрушенно вздохнул Зубарев и вновь хлопнул несчастного Кирюшу по спине, — будем работать. Причем, я так вижу, работы много, будем всю ночь впахивать.
— В принципе, я уже собрался, — быстро сориентировался Кирюша, — так что можем ехать.
— Вот за что я тебя всегда ценил, так это за сообразительность, — усмехнулся оперативник и быстро вытолкал задержанного из кабинета. Вслед за ними в коридор вышел Лунин.
До Амундсена они доехали меньше чем за десять минут.
— После светофора направо поворот к домам будет, — подсказал Кирюша, только к дому лучше не подъезжать, у него окна на обе стороны выходят.
— И что, он сидит на обе стороны смотрит все время, ждет, когда за ним приедут? — усмехнулся сидевший за рулем сержант, но все же притормозил метрах в ста от длинной шести-подъездной девятиэтажки.
— Вот смотрите, — сцепленными наручниками руками Кирюша указал в сторону дома, — если отсюда смотреть, то справа второй подъезд. Четвертый этаж, квартира трешка, по лестнице подниметесь, слева будет. На эту сторону у него одно окно выходит, но вроде света не видно.
— Смотри, Киря, не обмани, — пригрозил Зубарев, а то я тебе подсветку быстро организую, на оба глаза.
— Пойдем уже. — Откровенная грубость оперативника Лунину не очень нравилась, поэтому, не дожидаясь ответа, он распахнул дверь и выбрался с неудобного заднего сиденья полицейской «приоры».
— Что, жалеешь его? — спросил Зубарев, когда они прошли около половины пути, отделяющего их от девятиэтажки. — Вижу, что жалеешь. Думаешь, как это так, человек помощь следствию оказывает, а опер Зубарев, скотина такая бесчувственная, все ему кулаком в морду ткнуть норовит? Правильно говорю?
Илья лишь молча пожал плечами. Шедший на полшага впереди Зубарев каким-то непонятным образом заметил, а быть может, почувствовал движение Лунина.
— Ты плечами не жми, я же не идиот, вижу. — Капитан на мгновение остановился, а потом зашагал уже рядом со следователем. — Хорошо рассуждать, когда сидишь в своем кабинетике, а опера к тебе сами приходят. В одной руке задержанный, в другой — его чистосердечное. Красота! Только запротоколировать, да в суд передать. А как это чистосердечное появляется, вам же никому не интересно. Вы же одно только требуете — добудь! Как хочешь, но добудь! А если что-то грязное вдруг выплывет, вы же первыми от оперов, с кем работаете, и откажитесь.
— Знаешь, я что подумал, — Илья поплотнее запахнул воротник пальто, — мы ведь код от домофона не знаем. Как в подъезд попадем?
Оперативник остановился и удивленно уставился на Лунина.
— То есть сейчас ты это считаешь самым главным? После всего, что я тебе только что выложил?
— Ну, в подъезд же как-то войти надо, — пожал плечами Лунин, — можно, конечно, подождать кого-нибудь, но холодно. У меня на ботинках подошва тонкая, ноги мерзнут.
— Какие мы нежные, — Зубарев нажал кнопку на домофоне, — сейчас, кто-нибудь нас запустит.
После того как в третьей вызванной по домофону квартире им ответили, что полиция и так знает, как дверь открыть, Илья, подпрыгивая на месте, чтобы хоть как-то разогнать кровь в замерзших ногах, предложил:
— Может, участковому позвоним? У них ведь коды от всех подъездов есть.
— Можно и участковому, — не стал спорить тоже начавший замерзать оперативник.
* * *
Войдя в подъезд, Лунин поднялся на несколько ступенек на площадку первого этажа и поднес руки к пышущей жаром чугунной батарее.
— Ну что, ты на лифте, я пешком? — поторопил его Зубарев.
Лунина предложение вполне устроило.
Когда двери лифта нехотя распахнулись на четвертом этаже, оперативник уже стоял на лестничной площадке. Илье вдруг стало жаль, что квартира Полярника находится не на девятом этаже, тогда у Зубарева, наверное, был бы не столь бравый вид, но ему тут же стало стыдно за такую мысль.
— А если он нам не откроет? — Илья с сомнением взглянул на наполовину оплавившийся дверной звонок, который явно кто-то пытался поджечь зажигалкой.
— Откроет, — беззаботно отмахнулся капитан и протянул руку к звонку, — спецназом припугну, сразу откроет. Все открывают.
И действительно, сразу после того, как Зубарев ткнул удостоверением в глазок, щелкнул вначале один, потом другой замок, и дверь распахнулась.
— Чем могу быть полезен?
Невысокий, но очень полный мужчина лет шестидесяти с любопытством смотрел на незваных гостей сквозь толстые линзы очков. Внешне он больше напоминал научного работника или одного из преподавателей городских вузов, и если бы не полученное от Кирюши описание внешности Полярника, Лунин бы засомневался в том, что они пришли по нужному адресу.
— Консультация ваша нужна. — Оперативник положил ладонь на дверную ручку, а ногу выставил так, чтобы дверь стало невозможно захлопнуть.
— Консультация, моя? — Мужчина покосился на давно не чищенный ботинок оперативника. — По какому же, интересно, вопросу?
— Хотели узнать, как оно там? — ухмыльнулся Зубарев.
— Как оно где? — недоуменно нахмурился хозяин квартиры. — Вы не могли бы выражаться точнее?
— Ну как где, за полярным кругом, конечно, — ехидно отозвался капитан и потянул на себя дверь. — Полярник, хватит из себя интеллигента строить.
— Молодые люди, вы, наверное, все же ошиблись. — Мужчина явно не горел желанием запускать гостей в дом и изо всех сил тянул ручку двери в свою сторону.
— Да ладно, все так говорят, — широко улыбнулся Зубарев и потянул сильнее. — Ошиблись, ошиблись, а потом раз, и подсел на пятерочку. А может, и годиков так на восемь.
Как и следовало ожидать, молодость и хорошая физическая подготовка вскоре одержали убедительную победу в короткой схватке, и, отпихнув толстяка плечом, Зубарев прошел в квартиру. Зачем-то предварительно оглянувшись, словно опасаясь нападения сзади, Лунин последовал за оперативником.
В небольшом холле трем мужчинам было достаточно тесно.
— Ну давай уже, приглашай куда-нибудь, — потребовал Зубарев, — чтоб поговорить по душам.
— Ну, если по душам, — хмыкнул толстяк, — тогда в гостиную, в кухне нам, пожалуй, тесновато будет.
Он первым прошел в единственную комнату, дверь в которую была распахнута, и уселся в одинокое, стоявшее у окна кресло. Немного поколебавшись, Лунин устроился на старом, продавленном диване, а Зубарев так и остался стоять, прислонившись к стене у входа в комнату.
