— Господи, опять это нелепое нагромождение фантазий, — вздохнул Леонид Григорьевич, — глупости вы говорите, молодой человек, и часы, кстати, я у него тогда не взял. Так что у меня их нет, это я вам так, на всякий случай, сообщаю. А то начнете тут в вещах рыться, весь дом перевернете.
— Когда вы видели Токовенко в последний раз? — пресек Лунин разгорающуюся дискуссию.
— В конце августа, — неохотно отозвался Щербаков, — да, в августе он заявлялся ко мне, дважды, после чего я попросил больше меня не беспокоить.
— Чего это вдруг? — Устав стоять, оперативник плюхнулся на диван рядом с Луниным. — Еще скажи, что ты и впрямь завязал.
— Ничего я не завязывал, — устало вздохнул толстяк, — и нечему тут радоваться. Нельзя завязать с тем, чего никогда и не было.
— А в связи с чем вы попросили Токовенко вас больше не беспокоить? — вновь вмешался Лунин.
— Знаете, Костик и раньше был юноша весьма нервный. Чуть что не по его, так сразу в крик срывался, мог такую истерику закатить, что мама дорогая. А последние разы, что я его видел, он совсем не в себе стал, честное слово. С таким человеком было опасно находиться рядом. Вы меня понимаете? — Леонид Григорьевич взглянул на Лунина и доверительно прошептал: — Страшно, даже очень страшно.
Илья встал с дивана и услышал, как тот благодарно скрипнул в ответ.
— Ну что же, Леонид Григорьевич, спасибо вам за содействие, мы вас покидаем.
— Куда покидаем? — возмутился Зубарев. — Ты чего, майор? Давай тряханем его слегонца, стопудово какая-то нычка у него тут есть.
— Всего доброго, Леонид Григорьевич. — Лунин кивнул Щербакову и потянул оперативника за рукав. — Засиделись мы у вас, а время уже позднее.
— Это точно, — согласился Щербаков, не уточняя, с каким именно утверждением он согласен.
— Еще один вопрос, — Лунин подтолкнул к входной двери недовольного оперативника, — когда Токовенко появлялся у вас в августе, он как был, при деньгах? На ваш взгляд. Вы же человек опытный, оценить можете.
— Да, как человек с некоторым жизненным опытом, я, пожалуй, могу высказать свою оценку.
Лунин с силой ткнул в бок уже открывшего было рот Зубарева.
— И вам скажу, молодые люди. — Щербаков снял очки и задумчиво потер дужкой переносицу. — Костик был при деньгах. Причем при хороших деньгах, — он вновь водрузил очки на нос, — ума не приложу, где он их мог взять?
— До свидания, Леонид Григорьевич. — Илья первым выпихнул из квартиры Зубарева, затем вышел сам и захлопнул тяжелую, железную дверь.
В ожидании лифта недовольный оперативник метался от стены к стене на лестничной площадке, не говоря ни слова. Лунина молчание капитана вполне устраивало, и он не торопился первым начать разговор. Когда лифт наконец пришел, и грязные, снизу доверху исписанные маркером двери с ужасающим грохотом захлопнулись, Зубарев наконец не выдержал:
— Зря мы ушли, глупость сделали. Надо было квартиру пошерстить. Вызвали бы группу, поработали часок-другой, что-нибудь да нашли бы.
— Сомневаюсь, — Илья застегнул пальто на все пуговицы и поднял воротник, — хотя, вру. Не сомневаюсь. Нет там ничего сейчас. Ты что, не видел, насколько он был уверен? Ну потрясли бы мы его, и что? Опозорились бы по полной программе. Мне вообще кажется, что он к наркотикам как таковым давно не прикасался.
— Ага, — Зубарев вышел из лифта и, последовав примеру Ильи, затянул молнию на пуховике до самого горла, — еще скажи, что он завязал. Ты пойми, Илья, наркота — это самолет. Из него на ходу не выходят.
— Я и не думаю, что он вышел, — Лунин распахнул дверь подъезда, и тут же в лицо ему ударило холодом, — надо было сказать, чтобы машину поближе подогнали. Щербаков, думаю, просто перестал торговать из квартиры. Мне вообще казалось, так давно никто не делает, хотя я, конечно, по этой теме никогда не работал. За ним бы, конечно, последить надо. Только кто это делать будет?
— Никто и не будет, — буркнул капитан, засовывая руки в карманы, — я, конечно, узнаю в наркоотделе, есть ли у них что на него. Скорее всего, что-то есть, но раз они его не трогают, значит, он им нужен, так что по их линии вряд ли толк какой будет.
— По их линии вообще редко, когда толк бывает, — заключил Илья.
Оставшуюся часть пути до машины они шли молча. Зубарев уже собирался забраться в прогретый салон «приоры», когда Лунин положил руку ему на плечо.
— Подожди, сказать тебе кое-что надо, — Илья встал неудачно и ледяной ветер дул прямо ему в лицо, — по двум пунктам.
— По двум — это долго. Может, в машине? — Зубареву тоже было холодно, но Лунин отрицательно замотал головой.
— Нет, стой здесь. Первый пункт простой. Этого Токовенко надо найти, чем скорее, тем лучше. Думаю, от него мы узнаем, кто был с ними третьим. Так что объявляй его в розыск.
— Давай второй пункт, — хмуро отозвался капитан.
— Второй пункт заключается в том, — с трудом подбирал слова Лунин, — что «как хочешь» для меня ничего добывать не надо, желательно делать это как следует.
— «Как следует» — это как?
— Как следует, Вадим, это по закону. Если бы у нас все и у всех делалось по закону, жить было бы гораздо проще. Не перебивай! — Лунин предупреждающе поднял руку. — Но поскольку я уже мальчик взрослый, аж целый майор, и знаю, что по закону не всегда получается, то я тебе так скажу. Если я что-то знаю и с этим согласен, или даже не согласен, но верю, что так было надо, я никогда и ни от кого не откажусь, надеюсь, ты меня услышишь, и к этой теме мы возвращаться не будем. Но если ты что-то делаешь втихаря, за моей спиной, зная, что я никогда на это не соглашусь, то тебе, если за руку схватят, винить, кроме себя, будет некого. Думаю, и это понятно тоже.
Лицо у Лунина уже совсем замерзло, Илья нашарил в кармане пальто носовой платок и высморкался.
— Ладно, праведник, поехали, а то простынешь еще, — хмыкнул оперативник.
В машине Кирюша предпринял несколько неудачных попыток разузнать, чем же закончился визит к Полярнику, но после того, как Зубарев показал ему кулак, в салоне машины стало тихо. Подъехав к управлению, полицейский автомобиль остановился возле засыпанного снегом «хайлендера», и Лунин, уже который раз за день, с грустью подумал о том, что так и не купил щетку для чистки снега. Он уже выбирался из машины, когда капитан обернулся.
— Лунин, думаю, что я тебя понял, — Зубарев усмехнулся, — по всем пунктам.
* * *
Войдя в квартиру, Илья присел на корточки и подхватил на руки бросившуюся к нему Рокси.
— Привет, моя маленькая. Ты соскучилась? Ты думала, я опять куда-то пропал? Не бойся, я теперь никуда от тебя не уеду.
Болонка восторженно тявкнула, попыталась лизнуть Лунина в нос, но не дотянулась.
— И что, ты хочешь сказать, что надо идти на улицу? — Не успел Илья поставить собаку на пол, как та принялась скрести лапой дверь. — Ты знаешь, какой там холод? Может, в лоточек? Нет? — Илья обреченно вздохнул. — Ну пошли, только быстро, туда и обратно, у меня и так уже из носа реки текут.
