Веретенников встал и, тяжело опираясь рукой на портал камина, застыл, молча глядя на играющие языки пламени. Илья сунул руку в левый карман пиджака, в котором лежали наручники. Это нехитрое приспособление Лунин, после возвращения из Засольска, возил всегда в бардачке машины на всякий случай, вдруг пригодятся. И вот сейчас как раз тот самый случай настал.
— Постоял я у этого костерка, в огонь посмотрел, — вновь заговорил Веретенников, — а потом понял, что зря теряю время. Эти две дуры вообще ничего не поняли, ой, смеются, зачем ты дождевик надеваешь, дождя ведь нет никакого. Недолго, правда, они посмеялись, ничего так все вышло, даже проще, чем я думал. Потом труднее было. Те два ножа первых, я там возле них и бросил, дождевик снял, перчатки, они же в крови были, в их крови. Сжег все в костре, целлофан он же мигом сгорает. Пошел к машине, достал еще один нож, коньяка выпил для храбрости… Первый раз, когда себя по руке полоснул, не так уж и больно показалось. Может, от коньяка, а может, эйфория была такая, что все получилось, что назад уже ничего вернуть нельзя. А вот когда я себя ножиком в живот ткнул, вот тогда-то я боль и почувствовал, аж нож выронил, не знаю даже, как духу хватило второй раз ударить.
— А что, сами себя убить не боялись? — полюбопытствовал Лунин.
— Как сказать, наверно, боялся, — пожал плечами Веретенников, — но я этот вопрос хорошо проработал, даже у одного хирурга консультировался. Живот ведь у человека такая штука хитро устроенная, если брюшную аорту не перебить, то часов шесть-семь точно протянешь. Я ж как думал, ножиком себя ткну пару раз, затем службу спасения вызову. Они через полчаса приедут, и все. А тут так вышло неудачно, из живота кровища ливанула, я растерялся, руки прижал, рану закрыть пытаюсь, весь в крови обляпался. Потом про телефон вспомнил, достал кое-как. Пока доставал, весь его в крови извазюкал. Он меня не узнает по отпечатку, все же заляпано, стал пароль вводить, так тоже экран в кровище, руки тоже, в итоге телефон вообще заблокировался. Вот тут-то мне страшно стало.
— Так ведь в машине еще кнопка вызова есть, — напомнил Лунин.
— Есть, только я так растерялся, что вчистую забыл про нее. Смотрю, кровь из меня льет, и я прям чувствую, как жизнь из меня выходит понемногу. Кое-как отпечатки свои с ножа стер, чувствую, все, сил нет больше. Думал на дорогу выйти, чтоб проезжающие увидели. Пару шагов сделал, ноги подогнулись, и я отрубился полностью. Очнулся, все как в тумане, вижу, машина стоит какая-то недалеко, а я даже крикнуть им не могу.
— Да уж, — Илья достал из кармана наручники, — у меня, если честно, все это в голове не очень укладывается. Как вы только додуматься до такого смогли.
— А чего там думать? — отозвался, не оборачиваясь, Веретенников. — Я хотел их наказать всех разом, как видите, получилось.
— Не слишком жестокое наказание вышло?
— Нормально. Я жил ради своей семьи, а оказалось, что никакой семьи у меня не было. Так что все по-честному, они мне жизнь разрушили, а я им.
— Логично, — согласился Лунин, вставая с кресла, — вот только они все мертвы, а вы и сейчас неплохо себя чувствуете.
— А вы знаете, как я себя чувствую? — пробормотал Веретенников.
— Боюсь, это вне моей компетенции, — Илья встал за спиной Веретенникова, наручники в его руке негромко звякнули, — но у нас таких, как вы, отправляют на экспертизу, там есть люди, которые разберутся в ваших чувствах более тщательно. Хотя, скажу честно, на приговор суда это не повлияет.
— Так до суда еще дожить надо, — отозвался Веретенников.
Рапорт на выдачу огнестрельного оружия Лунин написал в свое время по совету Ракитина. Зачем ему нужен пистолет, Лунин точно не знал, однако Серега убедил приятеля, что настоящий мужчина, особенно сотрудник следственных органов, непременно должен быть вооружен. «Мы же с тобой на страже закона стоим, — объяснял Ракитин, — а что за стражники без оружия?» Какая-то логика в словах приятеля была, поэтому, получив табельное оружие, Лунин несколько дней гордо ходил на работу с кобурой под мышкой. Носить пистолет было неудобно, а под перевязью постоянно потела спина, поэтому, походив так некоторое время, Илья убрал пистолет в сейф, где он благополучно лежал до сегодняшнего дня. Доставая пистолет из сейфа, Лунин с досадой вспомнил, что оставил кобуру дома, но заезжать за ней не стал, не хотел терять время. Поэтому сейчас пистолет оттягивал правый карман брюк, из которого торчала рукоятка «макарова».
Пальцы правой руки Лунина коснулись табельного оружия, но извлечь его из кармана времени уже не хватило.
Веретенников резко обернулся. Тяжелая кованая кочерга описала в воздухе широкую дугу и ударила Лунина в выставленную в отчаянной попытке спастись руку. От удара Лунин закричал, пронзительным, удивительно тонким для солидной комплекции голосом, а сломанная рука безжизненно повисла вдоль туловища.
— А ты думал, я с тобой сам пойду? — яростно оскалился Веретенников. — Упросу мало было.
Кочерга вновь со свистом рассекла воздух, Илья отшатнулся назад, тщетно пытаясь уйти от удара. Металл порвал Лунину щеку и с силой обрушился на жалобно хрустнувшую от удара ключицу. Илья вновь вскрикнул и повалился на спину.
* * *
Ближе к ночи ветер стих, и мягкие хлопья снега неторопливо двигались вниз, совершенно бесшумно, словно не желая потревожить покой миллионов, уже упавших на землю снежинок, укутавших за долгую зиму все вокруг толстым белым покрывалом. За те два часа, что «хайлендер» простоял во дворе дома, он превратился в огромный сугроб, из-под которого с одной стороны вырывалась слабая струйка дыма, а с другой еле различимо светили заметенные снегом фары.
Рокси не знала, отчего именно проснулась. Она что-то услышала сквозь сон, какой-то странный, резкий звук, донесшийся непонятно откуда. Встревоженная болонка сидела на пассажирском сиденье, напряженно прислушиваясь. Отчего уши ее слегка подрагивали. Но все было спокойно, тихо играло радио, да еле слышно тарахтел на холостом ходу двигатель автомобиля. Неожиданно Рокси услышала, как где-то вдалеке что-то скрипнуло, затем скрип повторился еще и еще раз, постепенно приближаясь. Кто-то шел по свежевыпавшему снегу прямо к машине. Запаха Рокси учуять не могла, как не могла ничего увидеть сквозь облепленные снегом стекла машины.
Кто-то невидимый подошел к автомобилю со стороны водительской дверцы, некоторое время молча постоял возле машины. Рокси услышала, как что-то стукнуло по кузову автомобиля, и негромко зарычала.
— А вот и я.
Лунин распахнул дверь машины и с трудом втиснулся на водительское сиденье. Кое-как закрыв дверь правой рукой, он обессиленно откинулся на спинку сиденья.
— Ты не представляешь, какой у меня вышел тяжелый день, — не поворачивая головы, пробормотал Лунин, но Рокси поняла, что обращается он именно к ней, ведь больше в машине никого не было.
Она сочувственно гавкнула в ответ и ткнулась носом в локоть Ильи.
— А ты, случайно, не видела, — Илья с трудом открыл глаза, — я тут, кажется, оставлял… Точно, вот он!
