Телефон лежал там, где его и забыл Лунин, на специально отведенном для него месте рядом с рычагом переключения скоростей. Тянуться к телефону было больно, и Илья тихо застонал, когда ему пришлось на мгновение приподняться. Зажав смартфон в руке, Лунин вновь откинулся на спинку сиденья. Если не шевелиться, то сломанные кости почти не болят, устало подумал Илья, то есть, конечно, болят, но не так сильно, как при движении. Правда, от этого «не так сильно» почему-то на глаза наворачиваются слезы и кажется, будто перед лицом кружатся тысячи белоснежных снежинок, хотя, конечно, это глупости, ведь он в машине, а значит, никакого снега быть здесь не может. А ведь во сне человек боли не чувствует, что, если попытаться сейчас уснуть? Тем более веки налились такой тяжестью, что глаза закрываются сами собой. Уснуть и не мучиться, что может быть лучше?
Превозмогая себя, Лунин прищурился. Глаза слезились, и он только со второй попытки смог разблокировать телефон, большой палец машинально нажал значок контактов, открылась закладка «избранные». Избранных у Лунина было немного. Верхняя строчка принадлежала начальнику следственного управления генерал-майору Хованскому, ниже располагалась все еще почему-то не удаленная Юленька, затем шла мама и, как положено, следом папа. На самой нижней строке, не так давно добавленной в избранные, находился номер Светочки. Лунин знал, кому он должен позвонить, кому он должен был позвонить уже давно, а еще лучше сказать все как есть, глядя в глаза. Илья чувствовал, как все тело наливается тяжестью, глаза закрывались сами собой, а шевельнуть пальцем руки и вовсе казалось чем-то немыслимым. Фамилия Хованского была в самом верху списка, дотянуться до нее, означало подвинуть палец на несколько сантиметров. Это было слишком тяжело. Лунин закрыл глаза и ткнул пальцем в экран. В динамиках автомобиля послышались длинные гудки. Как хорошо, подумал Лунин, они так равномерно гудят, так спокойно…
— Да, Илюша. Ты уже вернулся? — донесся до него голос Светочки.
«Хорошо хоть, не маме», — подумал Лунин и, с трудом шевеля губами, прошептал:
— Забери меня отсюда. — И совсем тихо добавил: — Пожалуйста.
— Илья, ты где? Что случилось?
Светочка еще что-то спрашивала, что-то кричала, но Лунин этих криков уже не слышал. Лунин спал. Уснув, он увидел странное красное пятно, мечущееся на черном фоне, затем изображение стало четче, в красном пятне Илья смог различить гигантский, описывающий круги на воде поплавок. Поплавок был совсем не такой, какие мастерил дед из гусиного пера, он был красным, пузатым и пластмассовым. Его движения на поверхности воды становились все более хаотичными, а затем поплавок вдруг на мгновение замер, а потом нырнул в черную холодную воду, и сколько Лунин ни вглядывался, ничего, кроме этой черной и холодной воды, он видеть не мог. Илье самому вдруг стало черно и холодно. Может быть, я и есть этот самый поплавок, вдруг подумал Лунин, пузатый и краснощекий, и меня затянул под воду тот самый, живущий в омуте, гигантский сом? Зря дед в сома не верил… Это была последняя мысль, пришедшая в голову Лунина.
