— Отлично. — В голосе Короленко слышалось удовлетворение. — Итак, наша еще не сладкая, но парочка пишет липовый отчет. Начальник отдела должен ехать в головной офис для проведения презентации. Так как сам он в отчете ни черта не смыслит, то берет с собой главного героя для консультаций. По дороге он заезжает к заинтересованной стороне и получает от них сумку с деньгами, ну и в качестве сувенира корзинку с алкоголем и деликатесами. Сейчас, знаете, так модно.
— Что-то слышал, — наморщил лоб Илья, но так и не смог вспомнить, что именно и где он слышал.
— В ходе презентации выясняется, что отчет был вовсе не липовый. Наша серая мышка убедила героя не идти против совести, а заодно оказала некоторые знаки внимания, которые окончательно сняли все вопросы в их отношениях. Тут мы показываем глубинную сущность каждого русского мужика. А именно: за каждым его большим поступком, причем не важно, хорошим или плохим, всегда прячется баба. Всегда! Ты, кстати, это запомни, в жизни тоже пригодиться может. Возвращаемся к нашей книге — контракт достается тем, кому и должен был достаться, к тому же выясняется, что за этими людьми стоят те, кому и вовсе нельзя отказывать. Высшее руководство хвалит начальника отдела, просит поощрить непосредственных исполнителей и отпускает их с богом. Дальше у нас сцена в лифте. Лифт спускается с верхних этажей небоскреба. Хотя он конечно и скоростной, но сцена долгая. Начальник отдела обещает герою все кары и испытания, какие только возможны, мы видим, что герой будет неминуемо раздавлен и втоптан в грязь. Да он уже фактически втоптан, просто полы в лифте очень чистые. Сам же начальник отдела, хоть и смущен неожиданным поворотом, весьма воодушевлен похвалой своего босса и уже видит себя в скором времени вице-президентом корпорации.
Они выходят на парковку, идут к машине главного героя, на которой вместе приехали и тут — бац, пуля снайпера кладет конец мечтам о будущем кабинете вице-президента на шестьдесят девятом этаже небоскреба. Герой в панике. Он спешно уезжает, звонит из машины своей напарнице, серой мышке. Та находится за городом, на даче у уехавших отдыхать в Турцию родителей. Он приезжает к ней на дачу, вспоминает, что в багажнике у него должна была заваляться еще одна бутылка водки. А это именно то, что ему сейчас нужно. Открывает багажник.
— А там сумка, — усмехнулся Лунин.
— Вы прирожденный писатель, — проникновенно произнес Иван Андреевич. — Там действительно сумка. Сумка с пятью миллионами долларов. Герой достает ее из багажника. Знаете, я даже вижу сцену, как это можно бы снять в кино. Эта сумка… она огромная, такая, представляете, толстая, длинная и черная. Это такой фаллический символ, понимаете?
— Почему тогда черная? — уточнил Лунин.
— Ну как, почему, — удивленно развел руками Короленко, — деньги же американские. А Обама, я вам скажу, — это была первая ласточка, но отнюдь не последняя. И вот они вместе заносят эту огромную черную сумку в дом, кладут на кровать, медленно открывают молнию.
— Это, я так понимаю, символ оргазма? — догадался Лунин.
— Это символ того, что у них теперь есть деньги и им на все плевать, в том числе на духовные скрепы. Хотя, в каком-то смысле, это и есть настоящий оргазм.
Иван Андреевич сунул в рот мундштук и с наслаждением глубоко затянулся. «Интересно, что же мы такое курим?» — в очередной раз подумал Лунин, принимая из рук Короленко деревянную трубку и поправляя тянущийся за ней шланг.
— Так, теперь финал. — Иван Андреевич взмахнул рукой, словно полководец, ведущий в бой свою армию.
— Так я думал уже все, конец был, — простодушно удивился Лунин.
— Нет, был оргазм, — хитро прищурился Иван Андреевич, — а с концом все так радостно быть не может. Если наш шедевр кончится на том, как герои исчезают в лучах заходящего солнца с сумкой полной американских денег, это будет, конечно, красиво, и даже будет неплохо продаваться, но это будет типичная однодневка. Хеппи-энд, мой друг, это всегда банально. Даже если вдруг в силу каких-то причин мы решим сделать хеппи-энд, то все равно на последней странице читатель должен взгрустнуть. Мы можем, к примеру, взять нашу Юлю. Она же осталась без мужика. Она сидит за столом, вечером, в пустой комнате. Плечи ее подрагивают, а на лице слезы. Она сидит и долго, не в силах оторваться, смотрит на фотографию мужчины, которого по-настоящему любила. Наконец она кладет снимок на стол и выходит из комнаты. Уже набралась горячая ванная, в которой негромко играет саксофон, горят свечи, а на бортике тускло поблескивает остро заточенное лезвие. На столе остается одинокая фотография. Фотография Максима.
— Так ведь она же с этим, с начальником? — Удивленный, Лунин затянулся слишком глубоко и теперь никак не мог выдохнуть.
— С начальником — это в силу обстоятельств, а любила она главного героя, — вздохнул Короленко. — Вы что, никогда с таким не сталкивались?
Лунин задумался и вернул кальян Ивану Андреевичу.
— Но все равно, в этом трагизма мало, слезу мы не вытянем. Сцену с Юлей мы оставляем, но к ней еще немного прикрутим. Максим с Полиной садятся в машину и уезжают в сторону заходящего солнца. Однако, немного не доехав до залитого красным светом горизонта, машина взрывается. Все, что остается от наших героев, — лишь горстка пепла да обгорелые обрывки мечущихся на ветру уже ни на что не пригодных американских денег.
Короленко вдохновенно потер кончик носа.
Можно, конечно, Полину оставить в живых. А сделать так, что машина взорвалась еще на парковке у небоскреба и герой вместе со своим начальником в ней погибли. И тогда в финале Полина и Юля, каждая по отдельности, сидят у себя в комнате и с тоской смотрят на фотографию одного и того же мужчины. В общем, по финалу есть варианты, надо думать.
— А тоска обязательна? — наконец задал вопрос Лунин.
— Несомненно, — решительно затряс головой Иван Андреевич, — у нас же не просто бестселлер, это русский роман. Здесь тоска обязательна.
Когда Лунин, стоя у ворот, прощался с Иваном Андреевичем, он долго тряс руку гостеприимному хозяину и наконец, преодолев врожденную скромность, спросил:
— А вот то, что мы с вами сегодня курили…
— Понял, — коротко кивнул Короленко, — я Фадею скажу, он к нашей следующей встрече специально для вас пару коробков приготовит. Ведь вы же еще появитесь?
— Непременно, — пообещал Лунин, — непременно появлюсь, Иван Андреевич.
В этот раз он был, как никогда, искренен.
* * *
Илья задумчиво стоял у распахнутого окна и курил. На самом деле никаких особо умных мыслей в настоящий момент в голове у него не было, но, как и у всех остальных курильщиков, его дымящее сигаретой в ночное небо лицо приобрело вид мыслителя, размышляющего о тем более значимых проблемах современности, чем короче становился зажатый в зубах окурок. По пустынной улице на огромной скорости промчался черный внедорожник, Лунин не был точно уверен, но, скорее всего, это был «ренджровер». Илья вспомнил человека, садившегося в такой внедорожник, припаркованный у продуктового магазина. Может быть, это именно он сейчас спешил домой по ночным улицам. Вряд ли в этом городишке слишком много подобных машин.
