В это время Се Танчжун, недавно переведенный Главпуром на должность начальника отдела культуры, еще как бывший начальник отдела массовой работы Главпура находился в госхозе Дунбэя, разбираясь с делами. Лю Чжицзянь приказал ему немедленно прибыть в Пекин на новую должность. Одновременно Ли Маньцунь также хотел, чтобы главный редактор серии «Из искры разгорится пожар» Ли Мин подготовил материалы о «трех больших сражениях», чтобы быть готовым использовать исследования о них в художественных произведениях. Прошло несколько дней (в эти дни Лю Чжицзянь, заболевший гриппом, находился в больнице), Е Цюнь вновь позвонила, заявив, что Цзян Цин согласна со списком лиц, которые должны поехать на совещание, однако время совещания и место будут определены Цзян Цин, Лю Чжицзянь должен был дождаться звонка секретаря Цзян Цин, который даст инструкции. До этого момента в Главпуре не знали, какого рода совещание хочет созвать Цзян Цин и в какой форме, какие вопросы будут на нем обсуждаться. Лю Чжицзянь предложил Сяо Хуа, не лучше ли вначале посоветоваться и согласовать единую позицию по работе в области литературы и искусства в армии. Сяо Хуа согласился и просил, чтобы он вместе с Ли Маньцунем, Се Танчжуном и Чэнь Ядином приехал в больницу к Лю обсудить то, о чем в дальнейшем они будут беседовать в Шанхае и как это лучше сделать. Большинство сошлось на том, что необходимо созвать третий всеармейский смотр по литературе и искусству и показать несколько хороших произведений типа «Танца богатого урожая», «Танца минбинов», «Песни о стирке одежды», уже просмотрены и одобрены Председателем Мао и премьером Чжоу. Это будет свидетельствовать, что направление в армейской работе в области литературы и искусства правильное, успехи — главное. Две резолюции по работе в области литературы и искусства, наложенные Председателем Мао, свидетельствуют не о том, что в армии работа не ведется, а о том, что надо искать современный армейский материал. По вопросу, в какой форме собирать совещание, мнение Цзян Цин не запрашивали. После обсуждения все согласились, что если Цзян Цин будет подвергать какой-либо критике работу в области литературы и искусства в армии, не следует вступать в полемику, все внимательно выслушать и поменьше высказывать свое мнение. Учитывая, что Цзян Цин большая интриганка и очень своенравна, следует больше слушать то, что она говорит, и меньше говорить самим. А те вопросы, которые появятся, лучше по приезде в Пекин обсудить еще раз. В отношении обстановки по армейской работе в области литературы и искусства на местах в связи с неосведомленностью Цзян Цин не следует выявлять свою позицию, в крайнем случае, можно сделать доклад о том, что есть.
В конце января секретарь Цзян Цин позвонил Лю Чжицзяню и сообщил, что она наметила провести совещание в Шанхае и все должны приехать туда 2 февраля. За день до выезда в Шанхай (1 февраля) Е Цюнь позвонила Лю и передала несколько фраз, сказанных Линь Бяо о Цзян Цин, которые очевидно должны были ему и самой Цзян Цин показать отношение Линь Бяо к их деятельности следующего содержания: «Вчера со мной беседовала приехавшая в Сучжоу товарищ Цзян Цин. В вопросе о литературе и искусстве она сильна в политическом отношении, а также сведуща в художественном отношении. У нее много ценных замечаний и предложений, к которым вы должны подходить со всей серьезностью. Кроме того, вы должны идейно и организационно обеспечить их претворение в жизнь. В дальнейшем надо посылать ей все документы, связанные с работой в области литературы и искусства в армии, и своевременно сообщать ей все соответствующие обстоятельства, чтобы она была в курсе армейской работы в этой области и выдвигала свои мнения, что позволило бы улучшать эту работу в армии. Как с идейной, так и с художественной стороны в армейской работе в области литературы и искусства нельзя довольствоваться достигнутым. Надо добиваться дальнейшего повышения уровня».
Лю фразу за фразой записал весь текст, затем Е Цюнь попросила повторить его и сверила текст со своим. Когда Лю встретился с Цзян Цин, он первым делом передал данное указание Линь Бяо.
2 февраля до обеда шесть человек (включая секретаря Лю Цзинтао, главного редактора Ли Мин) самолетом прибыли в Шанхай, для удобства все были одеты в штатское. Там они все остановились в гостинице Яньань. В тот же день после обеда Цзян Цин прислала к приехавшим человека, который принес для ознакомления три документа: «Письмо Председателя Мао 1944 г. Яньаньскому театру Пекинской оперы, написанное после просмотра спектакля „Вынужденный уход в горы Ляншань“». Затем в пять часов вечера появился Чжан Чуньцяо с информацией о месте, где живет Цзян Цин, в «сиреневом саду». Когда позже Лю докладывал Цзян Цин о словах Линь Бяо, переданных Е Цюнь, она, усмехаясь, сказала, что пригласила их не на какие-то совещания, а главное, посмотреть фильмы и при их просмотре высказать определенное мнение. После обеда Цзян Цин вновь вызвала Лю, Ли Маньцуня, Се Танчжуна, Чжэнь Ядина в гостиницу «Циньцзян» для беседы в маленькой гостиной (там присутствовал Чжан Чуньцяо). Как только началась беседа, Цзян Цин заявила, что то, о чем здесь будет говориться «запрещается записывать и выносить за пределы этой комнаты». Особо подчеркивалось, что «категорически запрещается, чтобы (об этом) знал Пекин». Присутствующие были проверены на предмет отсутствия записывающих устройств. Только после этого она заговорила о проблемах в области литературы и искусства, заявив, что «наши круги литературы и искусства недостаточно хороши, они разрешили захватить сцену только императорам и князьям, генералам и сановникам, молодым красавицам в паре с талантливыми кавалерами, иностранцам и мертвецам», «имеется диктатура черной антипартийной, антисоциалистической линии, выступающей против идей Председателя Мао, против нас», «сейчас настало время установить против них нашу диктатуру». «Сегодняшняя полемика — это только авангардные бои, а время генерального сражения еще не наступило». Смысл данного выступления Цзян Цин был затем повторен на совещании и вошел в «протокол». После того как Цзян Цин закончила, секретарь Шанхайского горкома КПК Чэнь Писянь попросил всех участвующих в этом совещании пойти поужинать. Вечером вместе с Цзян Цин смотрели фильм «Нифэн цяньли», с этого просмотра, можно считать, началось «совещание», то есть со второй половины дня 2 февраля, которое закончилось 20 февраля.
С 10 по 15 февраля заседаний не было, так как 9 февраля после обеда Цзян Цин сказала, что у нее есть дело и «совещание» должно прерваться на несколько дней. Лю Чжицзянь тогда позвонил в канцелярию Линь Бяо, сообщил о содержании четырех бесед Цзян Цин с участниками и попросил дальнейших указаний. 10 февраля Лю вместе с Ли Манем на самолете вылетели в Пекин, а 16 февраля они вернулись в Шанхай для участия в совещании.
«Совещание» не имело определенной программы и повестки дня, ежедневные выступления планировались Цзян Цин, она говорила, что «будем беседовать» и беседовали, говорила «не будем» — и все расходились.
Всю деятельность «совещания» можно разделить на четыре этапа:
1. Просмотр кинофильмов, театральных постановок — как важнейшая и основная деятельность совещания (было просмотрено более 30 кинофильмов и 3 пьесы). Какой фильм смотреть и в какое время, все решала Цзян Цин. Она сама 13 раз приходила смотреть фильмы, указала 21 фильм, которые нужно показать. Во время просмотра фильма либо пьесы она что хотела, то и говорила, не позволяя другим прерывать ее речь. Четверка приезжих только слушала ее речи и иногда, когда она спрашивала, отвечали, обычно же не прерывали ее выступлений. Чжан Чуньцяо и Чэнь Бода иногда тоже приходили посмотреть фильм, вставляя несколько фраз в разговор Цзян Цин.
