Самопонимание — ценное качество человека. В апреле этого года на совещании в Ханчжоу я выразил несогласие с тем, как ставят вопрос друзья. Что поделаешь? Вернувшись в Пекин, на майском совещании он [Линь Бяо] снова говорил в том же духе, а в печати тем более выступил весьма энергично. Прямо-таки превозносил меня как святого из святых. Таким образом, мне оставалось лишь пойти на это. Полагаю, что их подлинное намерение — ловить чертей с помощью Чжун Куя (глава демонов в китайской мифологии. — В.У.). В 60-х годах XX века я как раз и стал играть роль Чжун Куя в коммунистической партии. Но события, как правило, развиваются в обратном направлении — чем выше превозносят, тем больнее падать. Я готов в тому, чтобы разбиться вдребезги, но в этом нет ничего страшного, материя не исчезает, она просто распадается на мелкие части. В мире существует более ста партий, и подавляющее большинство из них не верит в марксизм-ленинизм. Они разбили на мелкие кусочки Маркса и Ленина, а о нас и говорить нечего. Советую тебе уделить внимание этому вопросу, не надо, чтобы от побед кружилась голова, надо постоянно думать о своих слабостях, недостатках и ошибках. Я уж и не знаю, сколько раз я говорил тебе об этом, надеюсь, ты помнишь, еще в апреле в Шанхае говорил. Написанное мной выше очень смахивает на „черные“ слова. Разве антипартийные элементы не говорят то же самое? Но они в целом хотят низвергнуть нашу партию и меня лично, я же говорю лишь о той роли, которую я играю, и считаю, что некоторые высказывания не совсем уместны. В этом разница между мной и черной бандой. То, что я здесь написал, сейчас нельзя обнародовать. Так говорят все „левые“ и широкие массы. Если это обнародовать, то тем самым окатишь их холодной водой, поможешь правым. Сейчас наша задача состоит в том, чтобы во всей партии и во всей стране в основном (полностью невозможно) свалить правых, и пройдет семь-восемь лет — и снова поднимем движение по выметанию нечисти; впоследствии еще надо будет много раз ее вычищать, поэтому сейчас нельзя обнародовать мои где-то граничащие с черными словами высказывания… Нынешняя великая культурная революция явилась серьезным маневром. В некоторых районах (например, в Пекине) они [правые] пустили глубокие корни и имели прочную основу, а пали за один день; в некоторых организациях (вроде Пекинского университета [и университета] Цинхуа) они занимали прочное положение, но были развалены в один миг. Везде, где правые будут все больше неистовствовать, там их крах будет наиболее сильным, там „левые“ будут выступать все более энергично, и это будет маневрами в масштабе всей страны. „Левые“, правые и колеблющиеся промежуточные элементы извлекут из этого полезный урок. В конце привожу все те же два старых высказывания: перспектива светлая, путь извилистый. Долго не обменивались письмами. Как начнешь писать, получается длинно».
Цзян Цин была так возбуждена, получив письмо вождя, что у нее немедленно возникла мысль (хотя супруг и предупреждал в письме, что сейчас не время его обнародовать, его публикация возможна после его смерти, «когда правые придут к власти») немедленно напечатать и распространить его, чтобы с ним могли ознакомиться другие. Тем более что Мао разделял некоторые из ее самых потаенных мыслей. Цзян Цин, по утверждением личного доктора Мао, не выдержала и стала делиться содержанием письма с приближенными. Но когда Мао Цзэдун обнаружил это, он своей волей изъял все копии. Письмо стало известно за рубежом только в начале 70-х гг. XX в., многие зарубежные историки и аналитики считали, что это очередная фальшивка. Однако существование такого письма подтвердили личный врач Мао Цзэдуна (в свое время скопировав его) и дочь Дэн Сяопина.
«На протяжении четверти века я часто думал об этом письме, — пишет Ли Чжисуй своих воспоминаниях. — К сегодняшнему дню, даже с учетом всего, что случилось, я все еще вижу в нем свидетельство того, что Мао был политически более зорким человеком, чем даже сам думал.
Линь Бяо, которому Мао никогда полностью не доверял и кого он использовал в борьбе против других своих врагов в партии, в итоге выступил против него, а после смерти Мао „правые“ возвратились к власти»
[423].
Таким образом, когда Мао Цзэдун издалека наблюдал за событиями в Пекине и излагал своей супруге план дальнейших действий, призывая к «борьбе» со своими противниками, в столице обстановка все более накалялась.
В связи с тем, что отношение к приходу «рабочих групп» в учебные заведения было неодинаковым, в самих вузах и средних школах возникшие там массовые организации тут же разделились на два больших лагеря, то есть на «консерваторов», стоящих на позициях партийного руководства и представляемых Лю Шаоци и Дэн Сяопином, и «бунтарей», поддерживающих «левых». Возникновение такой обстановки по сути дела отражало как в зеркале противостояние ответственных руководителей ЦК партии во главе с руководителем правительства Лю Шаоци и Генеральным секретарем ЦК КПК Дэн Сяопином, с одной стороны, и сил провоцирующих новую политическую кампанию во главе с Мао Цзэдуном, Линь Бяо, Цзян Цин, Кан Шэном и их ближайшими сообщниками — с другой.
«Рабочие группы», даже в тех случаях, когда они вынуждены были идти на немедленное отстранение ректоров и секретарей парткомов вузов, принимали вместе с тем меры к восстановлению деятельности партийных и комсомольских организаций. Они пытались смягчить удары по «отстраненным с постов» руководителям высших и средних учебных заведений, ограничиваясь требованием представить «покаяние» или направлением на «курсы концентрации и воспитания» творческой интеллигенции, решительно пресекая применение физического насилия.
18 июня в Пекинском университете возникли беспорядки и драки. Была «вытащена для борьбы» большая группа руководящих кадровых работников, профессоров и преподавателей университета. «Рабочая группа» предприняла соответствующие меры, чтобы своевременно прекратить этот инцидент. 20 июня Лю Шаоци распространил информацию о пресечении драк и беспорядков «рабочей группой» по всей стране, считая ее действия «правильными и своевременными». Однако его оппоненты так не считали.
В пекинском руководстве возникла острая борьба по поводу оценки деятельности «рабочих групп». Трижды — 13, 19, и 22 июля собиралось центральное руководство и обсуждало этот вопрос. Чэнь Бода от имени ГКР заявлял, что рабочие группы подавляют развитие демократии, окатывают ледяной водой народные массы, он требовал их отзыва. Лю Шаоци выступал против такой точки зрения, у него произошел на эту тему крупный разговор с Кан Шэном. Дэн Сяопин также решительно встал на сторону Лю Шаоци и, парировав обвинения в свой адрес, указывая пальцем на Чэнь Бода, заявил: «Вы утверждаете, что мы боимся масс, а попробуйте вы сами отправиться на передовую!.. С отзывом рабочих групп я не согласен!»
[424]
К началу июля 1966 г. Мао Цзэдун решил возвратиться в столицу. «Ситуация в Пекине стала очень жаркой, — заявил он своему врачу. — Мы не можем полагаться только на отчеты, чтобы узнавать, что происходит. Мы должны видеть все лично. Только тогда мы сможем отличить хороших людей от плохих».
