В результате «вытаскивания» и борьбы «с горсткой облеченных властью в армии» в период «культурной революции» репрессии коснулись свыше 70 % командных кадров (многие попали в тюрьмы, были изувечены или убиты, более 40 % из них были незаконно арестованы, остальные сосланы в деревни на «трудовое воспитание»). По официальным, далеко неполным китайским данным, в обвинительном документе по делам «четверки» и Линь Бяо признавалось, что «на основании надуманных обвинений» в НОАК от клеветы и травли пострадали 80 тыс. человек, 1169 высокопоставленных военных погибли
[460]. 13 января ЦК КПК и Госсовет издали «Некоторые установки по усилению работы в области общественной безопасности» в период «культурной революции». В них заявлялось, что все, кто «обрушится с нападками и клеветой» на Мао Цзэдуна и Линь Бяо, будут наказаны по закону. Вскоре в список тех, кого запрещалось критиковать, были включены также Цзян Цин, Кан Шэн и Чэнь Бода. Данные «установки» служили основным «документом», на основании которого в период «культурной революции» в широких масштабах осуществлялись гонения, люди арестовывались по ложному доносу, на них заводились дела.
Вслед за пропагандой «захвата власти» в Шанхае в крупных городах страны спешно стали создаваться отряды цзаофаней, которые совместно с хунвэйбинами приступили к «захвату власти». По образцу Шанхая его начинали с захвата печатных органов того или иного района, провинции, города. 7 января 1967 г. бунтарями был взят под контроль печатный орган парткома Гуанси-Чжуанского автономного района газета «Гуанси жибао», а уже 10 января следующие партийные газеты: орган Шаньдунского парткома «Дачжун жибао», Чжэцзянского парткома — «Чжэцзян жибао», орган парткома Тибетского автономного района «Сицзан жибао», газеты «Наньтун жибао», «Наньцзин жибао», «Циндао жибао». На следующий день, 11 января, органы парткома провинции Гуандун — «Нанофан жибао», 12 января — «Хэйлунцзян жибао» и «Харбин жибао», 15 января — «Хубэй жибао» «Цинхай жибао». 12 января в Пекине стали появляться сообщения, что сменено руководство в редакциях «Жэньминь жибао», «Цзефанцзюнь бао», агентстве Синьхуа, на радиостанции и в других учреждениях. В тот же день дацзыбао сообщили, что Ван Ли стал заведующим Отделом пропаганды ЦК КПК.
Во второй декаде января 1967 г. началась так называемая «январская революция», то есть цепь «захватов власти» в провинциальных центрах Китая.
Информация о «захвате власти» в Шанхае была широко распространена по личному указанию Мао Цзэдуна, который предложил транслировать по всей стране «Обращение ко всем жителям Шанхая» от 5 января и «Экстренное уведомление» 32 «бунтарских организаций» от 9 января 1967 г. 11 января ЦК КПК, Госсовет КНР, Военный совет ЦК и ГКР направили «Поздравительную телеграмму» «организациям революционных цзаофаней Шанхая», призывая «все партийные организации и органы власти, армию и народ всей страны» перенимать их «опыт» и «приступить к активным действиям». Данная телеграмма вместе с призывами Мао Цзэдуна способствовала «раздуванию ветра по захвату власти на всю страну».
Члены ГКР и Линь Бяо также призывали активно включиться в этот процесс бунтарей. Чжан Чуньцяо 22 января 1967 г., выступая в Шанхае, говорил, что «культурная революция от начала до конца — это захват власти от низовых организаций до ЦК, захват партийной, административной, финансовой власти, власти в сфере культуры и т. д.» «Мы должны захватить всю имеющуюся власть», — констатировал он. 23 января Линь Бяо заявил: «Независимо от того, верхние слои, средние слои или низшие слои, у всех надо захватывать (власть)… У некоторых захватывать раньше, у некоторых позже… и вверху захватывать, и внизу захватывать, и сочетать захват власти сверху и снизу».
Тогда же 22 января 1967 г. на заседании Политбюро ЦК КПК было принято решение о лишении права участия в его заседаниях Лю Шаоци, Дэн Сяопина, Тао Чжу, Чэнь Юня, Хэ Луна. Члена Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК Тао Чжу члены ГКР клеветнически называли «самым крупным защитником императора» (читай Лю Шаоци. — В.У.).
После призывов ГКР и Мао Цзэдуна одного за другим сместили с занимаемых постов первых секретарей комитетов КПК многих провинций. В обвинительном заключении (ноябрь 1980 г.) по делам групп Линь Бяо и Цзян Цин отмечалось, что были сфабрикованы дела и по ним оклеветаны «более 30 секретарей горкомов КПК, Председателей народных комитетов и их заместителей».
Однако не все шло так гладко, как планировали инициаторы «культурной революции». Мао Цзэдун считал, что в связи с «захватом власти» во второй половине января положение в стране становится крайне напряженным. Как в центре, так и на местах усилилась фракционная борьба, переходившая в вооруженные столкновения. К власти рвались различные молодежные группировки, ее не хотели отдавать кадровые работники, военные должны были также принимать одну из соперничавших «за захват власти» сторон. «Революционные бунтари», начав со штурма учебных заведений, перешли к атакам на СМИ, а затем на партийные и правительственные учреждения на местах, подстрекаемые сверху, далее они уже стали осаждать армейские учреждения; одно за другим возникали серьезные беспорядки в ходе этой смуты и хунвэйбиновского разгула, принимавшие все большие размеры. Во многих местах то и дело вспыхивали разного рода инциденты с применением оружия
[461].
Было приостановлено производство, не работал транспорт, был нарушен общественный порядок. Усилились нападки на членов ГКР (персонально на Цзян Цин, Кан Шэна), а также на Линь Бяо, Чжоу Эньлая и Се Фучжи. Так, рядом организаций учащихся был создан «пункт связи по проверке Кан Шэна». Хунвэйбины 26-й средней школы Пекина атаковали в своих материалах членов ГКР, министерство общественной безопасности, предлагали «зажарить» Се Фучжи, Куай Дафу, требовали ниспровергнуть Чжоу Эньлая, кричали, что в феврале «утопят Пекин в крови». Увеличилось число организаций, которые по заявлениям членов ГКР и некоторых других руководителей заносились в разряд «контрреволюционных» либо «реакционных». Активнее стали действовать члены организаций «Ляньдун» и ряда других. Линь Бяо в это время открыто заявлял, что в стране складывается ситуация «настоящей гражданской войны». Приезд иногородних хунвэйбинов и цзаофаней создавал хаос в крупных городах. Инициаторы «культурной революции» стали срочно решать, как изменить ситуацию в стране в лучшую сторону и более действенно осуществлять контроль за положением на местах. «Контроль за властью неизбежен, — изрек Мао Цзэдун. — Так называемое невмешательство — это вещь ложная, (армия) уже давно включилась (в борьбу)». После таких заявлений 23 января 1967 г. ЦК КПК, Госсовет, Военный совет ЦК и ГКР приняли решение «относительно решительной поддержки революционных левых масс Народно-освободительной армией». В нем упоминалось недавнее указание Мао Цзэдуна и говорилось о недопущении «невмешательства» армии в «культурную революцию», о том, что «впредь следует удовлетворять просьбу подлинных революционеров, когда они обращаются за помощью и поддержкой к НОА». В документе делался акцент на то, что «армия не должна быть убежищем для горстки облеченных властью и идущих по капиталистическому пути» (видимо, имелось в виду, что некоторые партийные и государственные деятели скрывались от преследований хунвэйбинов и цзаофаней в местах расположения Пекинского и других военных округов и гарнизонов. Известно, что в дальнейшем, несмотря на эти «директивы», на территории размещения Пекинского военного округа находились такие опальные руководители КНР, как Чэнь И, Хэ Лун, Сюй Сянцянь, Пэн Чжэнь и другие).
