Однажды хунвэйбины ворвались на квартиру Лю Шаоци и, оклеив кабинет «антиревизионистскими» плакатами и лозунгами, потребовали от него произносить наизусть фразы из «цитатника» Мао со страниц, номера которых они ему назовут. «Я не могу этого сделать, — объяснял им Лю. — Спросите меня о содержании той или иной работы Председателя Мао, об исторической обстановке и ее появлении, ее направленности, о роли, которую она сыграла в свое время, о ее теоретической новизне… Я Председатель Редакционной комиссии по изданию избранных произведений Мао Цзэдуна и могу разъяснить любую проблему из любой работы»
[485].
В обнародованной 8 мая 1967 г. статье Ци Бэньюя с помощью выдергивания цитат из текста книги и манипулирования ими доказывалась абсолютная непримиримость взглядов Мао Цзэдуна и Лю Шаоци. «Книга много раз переиздавалась, — говорилось в статье, — но во всех изданиях нет ни слова о том, что нужно быть достойным учеником Председателя Мао Цзэдуна, совсем не упоминается об идеях Мао Цзэдуна». На этом основании Ци Бэньюй делает вывод, что Лю Шаоци «является мнимым марксистом и подлинным ревизионистом». Как и в предыдущую статью Ци Бэньюя в эту статью Мао Цзэдун вновь внес свою правку. Как подчеркивалось в уведомлении ЦК КПК, разосланном по стране 11 мая 1967 г., «эта статья была утверждена лично Председателем Мао Цзэдуном» и с ее помощью «нанесен точный удар по самому крупному лицу в партии, облеченному властью и идущему по капиталистическому пути». Документ требовал «еще более углубленно разворачивать самое крупное в истории партии движение за широкую критику горстки лиц, облеченных властью в партии и идущих по капиталистическому пути».
Только за пять месяцев — с мая по сентябрь 1967 г. — в различных средствах массовой информации было опубликовано более 150 статей с критикой работы Лю Шаоци «О самовоспитании коммуниста», а количество статей в дацзыбао и малоформатных газетах хунвэйбинов не поддается подсчету.
В июле-августе 1967 г. при активной роли Кан Шэна, Се Фучжи и Ци Бэньюя был создан специальный «фронт борьбы против Лю Шаоци». Иначе говоря, хунвэйбиновские и цзаофаневские организации по всему Китаю стали проводить собрания, посвященные критике Председателя КНР. Летом 1967 г. к новому этапу травли Лю Шаоци подключили и обслуживающий персонал Чжуннаньхая, который на его территории начал проводить «митинги борьбы», обыски на квартире Лю Шаоци.
Семья Лю Шаоци все больше склонялась к мысли, что ему лучше всего было бы отказаться от поста Председателя КНР, и Ван Гуанмэй предложила мужу еще раз поставить этот вопрос официально, так как она и дети смогут прокормить его.
«Не так-то это просто, — ответил Лю. — Не позволят мне уехать в деревню пахать землю. Ведь если я уеду, кого они будут критиковать?»
18 июля 1967 г. в Чжуннаньхае прошло «собрание борьбы против Лю Шаоци». Во время этого сборища, применив грубую физическую силу, Лю Шаоци заставили низко согнуться и в течение двух часов не позволяли выпрямиться, не давая сказать ни слова, а затем критикуемого отделили от членов его семьи — как оказалось, навсегда.
Вечером того же дня, придя в чувство в своем кабинете, Лю Шаоци звонком вызвал секретаря и продиктовал ему письменный протест, в котором требовал соблюдения Конституции КНР: «Я — Председатель КНР. Не имеет значения, как вы ко мне относитесь лично, но я должен защищать престиж Председателя страны. Кто меня освобождал с этого поста? Хотите меня судить? Но на это нужна санкция ВСНП, — диктовал Лю Шаоци. — А то, что вы делаете, порочит нашу страну. Я к тому же еще и ее гражданин. Почему вы лишаете меня слова? Конституция гарантирует неприкосновенность личности. Нарушителей Конституции надо сурово карать на основании закона»
[486]. Попустительства в деятельности кадровых работников и чиновников различного ранга, нарушающих законы и Конституцию КНР, которые в широком масштабе совершались в 50-60-е годы в КНР, нарушение принципа коллективного руководства, телефонное право, неуважение к личности простого гражданина КНР, чистки интеллигенции, массовые кампании, в результате которых часто без суда и следствия многие оказывались в тюрьмах и исправительных лагерях, частое нарушение законности в Китае, на которое сквозь пальцы смотрел раньше Председатель КНР — все это бумерангом отразилось в эти дни на личном положении Лю Шаоци. Страна жила по старым законам, сложившимся в КНР.
7 августа 1967 г. Лю Шаоци направил письмо Мао Цзэдуну, в котором опроверг обвинение в том, что он выступает против партии и социализма, заявил о своей отставке с поста Председателя КНР и сообщил вождю, что он «лишен свободы». Ответа не последовало.
13 сентября 1967 г. детям Лю Шаоци, которых до тех пор держали дома, хотя и отдельно от родителей, было приказано отбыть в общежития своих учебных заведений, взяв только узел с постелью и велосипед. А младшую дочь вместе с няней просто выставили за ворота Чжуннаньхая. Вечером того же дня Ван Гуанмэй была официально арестована и заключена в тюрьму. Она провела в заключении одиннадцать лет. В тюрьме оказались и трое ее сыновей, двое из которых погибли, трое детей Лю Шаоци также были репрессированы.
В сентябре Лю Шаоци поручил прикрепленному к нему охраннику: «Передай детям: пусть они отрекутся от меня и от мамы». То был последний наказ отца, последние его слова, дошедшие до детей. Он попытался этим актом сохранить свой род, своих детей в этой бесчеловечной мясорубке — дать им выжить и пережить это страшное время. Здесь следует отметить, что в КПК в результате бесконечных чисток и чжэнфэнов сложилась традиция, согласно которой в тех случаях, когда кого-то из членов семьи относили к числу политических противников Мао Цзэдуна и его партии, от остальных требовали порвать с ним все имеющиеся связи, политически отмежеваться от него, осудить его политическую платформу, взгляды и деятельность. Поэтому Лю Шаоци и приказал своим детям послать в адрес партии и Мао Цзэдуна письменные заявления о том, что они отрекаются от своих родителей как от контрреволюционеров.
А к этому времени «спецгруппой» был уже состряпан «Доклад по расследованию преступлений изменника, провокатора и штрейкбрехера Лю Шаоци».
Материалы к докладу готовились Цзян Цин, Кан Шэном, Се Фучжи, которые лично руководили «спецгруппой» по расследованию «дела» Лю Шаоци. Было подготовлено три объемистых тома документов, плюс к этому несколько десятков кассет аудиозаписей, полученных под пытками признаний, свидетельствовавших, что в интересах Гоминьдана Лю Шаоци предавал партию по крайней мере трижды: в 1925 г. в Чанша, в 1927 г. — в Ухани и в 1929 г. — в Шэньяне. Чтобы добыть данные о событиях сорокалетней давности, следователи Кан Шэна допросили 28 тыс. человек, большая часть которых была отправлена в лагеря. Для убедительности собранных материалов Цзян Цин лично вписала в материалы и последние, наиболее яркие, как она считала, доказательства измены Председателя КНР: связь с «секретным агентом американского империализма Ван Гуанмэй», пересылка «ценной секретной информации» гонконгской резидентуре ЦРУ и «бешеное сопротивление пролетарской революционной линии Председателя Мао». Цзян Цин обещала, что документальные подтверждения последних обвинений будут обнародованы позже, но, увы, они так и не появились.
