«Чжэнфэн» продолжался, его организаторы и руководители прилагали отчаянные усилия для того, чтобы окончательно очернить и дискредитировать личность опального писателя.
Даже Мао Цзэдун, давший добро на арест Вана, попытался позже снять с себя всякую ответственность, объяснив происшествие «досадной ошибкой».
После ареста Вана Мао Цзэдун отдал приказ не убивать его, но и не выпускать на свободу. Писатель остался в заключении. В марте 1947 г., когда коммунисты покидали Яньань, будущий маршал КНР Хэ Лун приказал отрубить Ван Шивэю голову, что и было немедленно исполнено ранним весенним утром в деревеньке на берегу Хуанхэ. Когда Мао доложили об этом, он только поджал губы и не проронил ни слова. (Ван Шивэй был официально полностью реабилитирован Министерством общественной безопасности КНР только через 50 с лишним лет 7 февраля 1991 г.)
[227]
Ван Шивэя также обвинили в создании «антипартийной группировки пяти», которая «прокралась в ряды КПК с целью подрыва единства».
Кан Шэн лично вел дело этой «группировки».
«Антипартийная группировка пяти» была чистой воды фальсификацией, а в подобных делах Кан Шэн уже имел богатый опыт и знал толк. Ван и четверо других участников «банды» — две молодые супружеские пары — были едва знакомы, их связывала лишь общность либеральных взглядов. Один из них — работник политического кабинета ЦК Чэн Цюань (Чэнь Чуаньган) писал, что «крупные кадровые работники с помпой ездят по городу», а «мелкие члены партии докладывают, стоя у ворот»; «те, кто усердно трудится, не стоят и гроша ломаного», а «люди умственного труда сидят наверху». Он утверждал, что «крупные кадровые работники и мелкие кадровые работники, те, кто усердно трудится физически, и люди умственного труда, находятся в оппозиции друг к другу», что уже высказано немало критических мнений в отношении некоторых руководителей и т. д.
[228] Практически эти взгляды были идентичны взглядам Ван Шивэя, высказанным в эссе «Дикая лилия».
Кан Шэн, начав расследование деятельности Ван Шивэя, обнаружил, что его жена Ван Ли (Ван Жуци, работавшая в женском комитете ЦК), являлась сестрой члена правительства Гоминьдана, отсюда он делал вывод, что она заслана в Яньань в качестве спецагента Гоминьдана. Далее она училась в Фуданьском университете в Шанхае с женой второй подозреваемой пары, они вместе питались, таким образом делался вывод, что они все пятеро связаны, являются троцкистами и агентами
[229].
Связав дело двух супружеских пар с Ван Шивэем, сотрудники ведомства Кан Шэна семьдесят два дня критиковали эту пятерку. В марте обе семейные пары были арестованы его службой (эта четверка была реабилитирована Орготделом ЦК КПК только через 39 лет — в 1982 г.)
[230].
«Дело» Чжан Кэциня
Чжан Кэцинь (Фань Давэй) — в октябре 1936 г. был составе передовых отрядов по освобождению китайской нации в Сиани, после того как началась война сопротивления Японии его из отделения 8-й армии, находившегося в Сиани, послали в Ланьчжоу на подпольную работу. К этому времени он уже вступил в КПК. В июне 1939 г. в связи с тем, что гоминьдановские власти стали его подозревать, Чжан Кэцинь с согласия представителя КПК Линь Боцюя уехал в Яньань. В связи с тем, что его отец и жена (оба) члены КПК, после ареста гоминьдановцами предали партию, а также вместе с ним приехавший в Яньань человек после проверки оказался агентом, Кан Шэн решил проверить и Чжан Кэциня. В то время ему было всего 19 лет. Люди Кан Шэна шесть дней и ночей подряд допрашивали его «методом крутящегося колеса» (он заключался в том, что несколько человек поочередно непрерывно, днем и ночью, допрашивают одного. Таким образом доводили допрашиваемого до потери сознания, приводили в чувство и продолжали допрос либо заставляли при помутненном сознании допрашиваемого «признаться» в совершенных преступлениях), обещая, что чистосердечное признание в том, что он являлся агентом, сохранит его членство в партии. Кан Шэн лично, угрожая расстрелом, требовал признаний. В такой невыносимой обстановке Чжан Кэцинь вынужден был признать, что он поддерживал с отцом тайные отношения, длительный период являлся скрытым «агентом» Гоминьдана.
«Дело» Ли Жуя и отряда «Легких верблюжат»
Ли Жуй (будущий секретарь Мао Цзэдуна и автор биографии о нем) приехал в Яньань в конце 1939 г. двадцатидвухлетним молодым человеком. Вскоре он поступил в «Школу комсомольских кадровых работников Мао Цзэдуна», окончив которую, стал работать в Центральном комитете комсомола в отделе пропаганды. В отделе Ли Жуй проработал год и девять месяцев. Работая в сфере пропаганды, он с некоторыми другими сотрудниками отдела предложил создать в Яньани стенную газету. Подготовкой и написанием материалов занялся специально сформированный из молодых людей отряд, называвшийся «Легкие верблюжата». Многие яньаньцы, как руководители КНР, так и простые смертные, помнили сенсационные материалы, публиковавшиеся в то время отрядом «Легких верблюжат». Интерес к публикациям в стенной печати был большой в связи с тем, что там обнародовались не только «светлые», но и «темные» стороны яньаньской жизни. Молодые авторы этих публикаций, приехавшие из гоминьдановских районов, считали, что Яньань является «меккой революции», что здесь должны править бал «равноправие, свобода и демократия». Они считали: если появляются здесь какие-то темные стороны, пережитки старого, то следует их активно критиковать и изживать. У некоторых руководителей Центрального комитета комсомола возникли опасения в связи с появлением такой стенной газеты, они считали, что не следует так резко критиковать негативные вещи, имеющие место в Яньани. Было принято решение до вывешивания первых номеров газеты на всеобщее обозрение сначала вывешивать их в одной из пещер, где руководители отдела пропаганды будут их «просматривать», а потом уже вывешивать для всех. Первые номера были довольно умеренными и после просмотра получили «добро».
Ли Жуй был одним из активистов, кто писал заметки в эту газету. В одной из своих заметок он критиковал имеющий место в Яньани руководящий стиль лести к высшему начальству и «зазнайства» к низшему. В стенной газете появлялись заметки с критикой низкого уровня знаний преподавателей «Школы комсомольских кадровых работников Мао Цзэдуна» по сравнению с уровнем знаний слушателей. Критиковалось отношение некоторых молодых девушек к яньаньским юношам (напомним, что при населении более 50 тыс. человек соотношение в Яньани между юношами и девушками было 16:1, что, конечно, создавало определенные проблемы). Девушки заглядывались в поисках жениха на больших чиновников и «крупных интеллигентов» и презирали и ни во что не ставили простых рабоче-крестьянских кадровых работников и «мелких интеллигентов».
Критиковались и такие явления, когда при общей нехватке молока в Яньани, оно давалось в детских садах только детям высших кадровых работников, а дети простых смертных его не получали.
